 |
О. Кипренский Автопортрет |
Пенсионерская поездка Ореста
Кипренского подходила к концу. Шёл 1822 год. Пора было возвращаться в
Россию. Из Италии художник пустился в Париж, чтобы принять участие в выставке
Салона, где выставил четыре свои картины. Только что, впереди его ждало полное
разочарование, и выставкой, и Парижем, поскольку к его творчеству отнеслись
сдержанно. А одну из картин так раскритиковали, что Кипренский тоже не остался
в долгу, написав раздраженный отзыв о столице Франции, где «… совсем не
разумеют изящных художеств», и «у всех иностранцев хотят все достоинства
отнять». Однако судьба тогда же послала ему встречу с очень богатой
соотечественницей, которая заказала ему свой портрет. Даму звали Екатерина
Сергеевна Авдулина. В девичестве Яковлева, она была дочерью Сергея Саввича
Яковлева, действительного статского советника и кавалера нескольких орденов и
внучкой откупщика-миллионера Саввы Яковлева. Екатерину выдали замуж за генерал-майора лейб-гвардии Кавалергардского
полка А.Н. Авдулина, состоявшего членом Общества поощрения художеств,
интересовавшегося литературой и искусством, любившего светскую жизнь и
театральные представления. Брак с Екатериной Яковлевой принёс ему огромные средства.
В Санкт-Петербурге супруги поселились в богатом доме на Дворцовой набережной,
где задавали роскошные балы, где у них бывали многие знаменитые люди эпохи и
среди них Александр Сергеевич Пушкин.
На Каменноостровской даче супруги устроили
собственный театр, между прочим, для того, чтобы предоставить сцену другу дома,
актрисе Каратыгиной, которая была уволена из театра.
В 1822 – 1823 годах Авдулины путешествовали
по Италии и Франции и жили в Париже, когда туда прибыл Кипренский, так что
портрет Екатерины Сергеевны написан, скорее всего, там. Хотя в этом имеются
сомнения. Возможно, Кипренский встретил Авдулиных ещё в Италии и там начал
писать портрет генеральши
Вот, собственно и всё, что известно о даме
с портрета – хозяйке пышных балов, которая в глазах высшего света оставалась
богатой представительницей «серого» общества.
 |
Портрет Е.С. Авдулиной 1822 - 1823 |
Благодаря волшебной кисти Кипренского,
Авдулина на холсте смотрится элегической, нежной, отрешённой красавицей, чья
заслуга заключена в том, что она сумела вдохновить большого мастера кисти, в
работах которого утверждался новый романтический идеал человека. Кипренский
отличался чутьём необыкновенным. По словам историка искусства Н.Н. Врангеля:
«Отражение эпохи видно в каждом мазке его кисти. Каждое новое… впечатление
перевоплощает его душу». 1
Героини женских портретов Кипренского –
нежные, поэтичные, задумчивые. Они воплощают лучшие черты русской женщины –
духовно богатой, любящей, согревающей своим теплом мир. Какими же глазами
смотрел он на госпожу Авдулину? Сколько от неё, внучки удачливого купца,
настоящего осталось на полотне, и сколько от вдохновения живописца? Под его
кистью возник загадочный образ – дамы эпохи ренессанса. В Италии романтика
Кипренского не могли не очаровать бессмертные творения мастеров итальянского
возрождения и, после, во Франции, «Джоконда» Леонардо да Винчи, портретом
которой Кипренский восхищался в Большой галерее Лувра. След от его увлечения
знаменитой «Джокондой» нашёл отражение, прежде всего, в композиции портрета
Авдулиной. Обратите внимание на положение её рук, сложенных на коленях и плотно
сомкнутых. Второй след – загадочность и внутренняя сосредоточенность модели,
даже заметная отчужденность от всего мира. О влиянии ренессанса на Кипренского
говорят и аксессуары портрета, аллегорические намеки на характер модели. Фон и
детали дополняют то, что остаётся нераскрытым в человеке, но это характерно и
для творчества самого художника, на примере многих его работ.
Авдулина, 35-летняя, всё ещё молодая
женщина, сидит в кресле в застылой позе, чем-то опечаленная, либо в тяжелом
предчувствии. Она предаётся грусти в тёмной комнате перед окном, за которым
открывается неясный романтический пейзаж – тоже весьма унылый. Малый участок
рощи, погруженная в сумрак дорога, кусочек неба в серых и фиолетовых тучах.
Надвигается гроза, и словно сама природа намекает на тяжесть жизненного пути
женщины, её душевную неустроенность. На окне – ваза с увядающим цветком белого
гиацинта - дополняет мрачную атмосферу. Опадающий гиацинт – цветок смерти,
выросший на месте гибели мальчика, друга Аполлона, нечаянно убитого богом во
время игры, помогает разгадать душевный мир хрупкой дамы – минорный и холодный.
Лицо беззащитное, в глазах читается внутренний надлом. Глаза красавицы, надо заметить, светлые,
невыразительные, остренький длинный носик, жеманно поджатые губки. Зато она –
обладательница белейшей, нежной и тонкой кожи лица, шеи и рук. Кипренскому
удалось передать эту природную красоту, всего выразительнее написав руки. Присмотритесь, как живые, пульсируют жилки под тонкою белой кожей. Работая над портретом, художник широко прибегает к иносказаниям, но вот зачем ему все эти атрибуты, как упавший с
ветки гиацинта цветок, клубящиеся мрачные облака? Какой-то намёк на тайну,
которой владеет молодая женщина и о которой печалится?
Увы, загадка сердца Авдулиной так и
остаётся загадкой, сколько ни ломай над ним голову. И только цветок, пришедший
из печальной эллинской легенды, намекает на мысли героини о пролетевшей
молодости, гибнущей красоте. Возможно и о том, что будущее для неё – тёмная
комната, наподобие той, в которой она позирует художнику - четыре стены и
вечная скука. Но почему же, почему подобные мысли заключены в её маленькой
головке под модным чепцом? Ведь она богата, она имеет всё. Или… ничего?
Возможно, у неё нет одного - самого важного для женщины богатства - большой
люби, взаимопонимания?
Портрет создан в лаконичной цветовой гамме.
Тёмный фон – стены комнаты, и за ними - мрачноватый предгрозовой пейзаж.
Угольно-черный цвет модного платья оживляет тёплый горчичный оттенок турецкой,
богато расшитой, шали. На голове – прозрачный чепец. Бледное, тоже прозрачное,
будто фарфоровое, лицо обрамлено кружевом, придающим облику хрупкости. Под
кружевом - желтый, в черную клетку,
бант. На шее сверкает ожерелье из крупных жемчужин. Левая рука отрешенно держит
драгоценный веер. Правую руку украшает одно только обручальное кольцо. Тяжелые
золотые браслеты на запястьях, обтянутых узкими черными рукавами платья. Вся
эта сдержанная роскошь намеренно призвана, чтобы подчеркнуть бледность и
хрупкость, грусть и мечтательность женщины, пережившей разочарования, но не
делящейся ими ни с кем, замкнутой, глубоко прячущей от людей свой внутренний
мир.
Писавший ранее широкими, свободными
мазками, Кипренский здесь изменяет свою манеру: пишет гладко, выделяя детали.
Большой мастер изображать игру света и тени, художник сдержан в цвете и
немногословен. Ему удаётся передать характер героини портрета, то, чем она
отличалась от многих других современниц. «Тиха, печальна, молчалива», как
пушкинская Татьяна. И, наоборот, не является ли она чужой среди светских
красавиц? И не чувствует ли себя чужой мужу?
В «Журнале изящных искусств» за 1823 год
В.И. Григорович писал по поводу портрета Авдулиной, выставленного Кипренским с
другими своими работами в Эрмитаже: «Портрет весьма окончен. Руки написаны и
нарисованы прекрасно, черное шелковое платье, желтая турецкая шаль исполнены с
чрезвычайным отчетом». Многие современники высоко оценили этот портрет
прекрасно известной им светской дамы. В вопросе, похожа она сама на себя на
портрете, или «изобретена» волшебником Кипренским, могут быть разногласия. Что
естественно. Наверное, в этом случае, лучше всего положиться на отзывы
современников.
Одно ясно: перед нами шедевр. Портрет Е.С. Авдулиной хранится в Русском музее Санкт-Петербурга.
Примечания:
1 Н.Н. Врангель. Кипренский. – Старые
годы, 1908, июль – сентябрь.
Точка зрения автора может не совпадать с мнением авторов книг о
Кипренском.
Предлагаемая литература:
Зименко В.М. Орест Адамович Кипренский. М. 1988
Бочаров И.Н. Глушакова Ю.И. Кипренский. М.
1989
Комментариев нет:
Отправить комментарий