понедельник, 23 декабря 2013 г.

Святая ночь


     
Гертген тот Синт Янс.
"Ночное Рождество". Мария.
Фрагмент
Рождество – самый любимый праздник всех христиан. Приближение его рождает волнующее предчувствие обновления жизни, которое должно наступить после Рождественской ночи. С ним связываются самые светлые мечты и смелые планы. В Нидерландах XV века в русле религиозных переживаний одного из главных праздников христианской церкви, лучшие художники активно воплощали эти переживания в своих картинах.
    Нидерландские мастера, о чем уже говорилось в предыдущих сообщениях блога, в трактовке религиозных сюжетов исходили из метафизических постулатов пантеизма: Бог присутствует во всех явлениях материального мира. Это и предопределило концепцию места рождения божественного младенца – в пещере, то есть в лоне сотворенного мира, на земле. Отсюда взгляд художника направлен не на единого младенца, а на всю землю. В XV веке художники уже создавали интерпретации христианских сюжетов. Одно из самых известных произведений на тему Рождества принадлежит Роберу Кампену.

Робер Кампен. Рождество Христово
 Картинам Кампена присуща бюргерская простота, которая отличает его от аристократической элегантности Яна ван Эйка. Кампен также, как и ван Эйк, является замечательным мастером цвета. Колорит его картин – холодноватый, с преобладанием красных и синих тонов. В сцене Рождества Христова сочетаются два евангельских сюжета. Младенец Иисус уже родился, и пастухи явились поклониться Ему. Младенец лежит у ног матери, в ореоле божественного света. Иосиф держит над ним свечу, прикрывая ладонью пламя. 

Робер Кампен. Св. Иосиф со свечой

Зажженная свеча указывает на ночное время суток. Также свеча в руке мужа Марии имеет другое значение – Иосиф, отец-кормилец, охраняющий огонёк, который только что возгорел – Спаситель родился. Мария с великим почтением преклонила колени в позе молящейся. Она переполнена божественной нежностью и сознанием того, что «произвела на свет Сына, от которого исходил несказанный свет и блеск…» Мария тут же принялась молиться, её голова склонилась и руки скрестились на груди. Мистицизмом проникнуты другие персонажи картины. У правого края изображены две богато одетые женщины в тюрбанах. Это повитухи, приглашенные к роженице – Зелемия и Саломея. Согласно апокрифической легенде, одна из них, Зелемия, подтвердила, что Младенец родился без греха, а другая, Саломея, засомневалась и потребовала доказательств. Тогда рука её тотчас отсохла. Но едва она, перепуганная прикоснулась к Христу, то немедленно исцелилась. Эта история изложена на белых лентах, которые женщины держат в руках. Вся сцена разворачивается перед хлевом, устроенным в пещере. Через разрушенную стену видны животные – бык и осёл, которые согревали Христа своим дыханием. У дверей на втором плане стоят три пастуха.Один из них держит в руках музыкальный инструмент – волынку. Пастухи – не только свидетели богоявления. Они привели стада – символ народов, следующих за Добрым пастырем. Обратите внимание на прекрасно написанный пейзаж, голые ветви и сучья деревьев – он указывает на время года – Спаситель явился на свет зимой. И над всем этим земным миром горит звезда. Она олицетворяет божественную сущность Младенца и указует место рождения Мессии и путь к Нему. На картине Робера Кампена звезда сияет над вершинами гор, однако знаком божественной сути Младенца в нидерландском искусстве является сияние, исходящее от Него самого.
    Осиянному золотым светом малютке Христу на картине Рогира ван дер Вейдена поклоняются волхвы.

Рогир ван дер Вейден.
Поклонение волхвов

   Картина является центральной частью «Алтаря Колумба». Перед нами – развалины хлева. Мария держит младенца на коленях. Справа от неё – три волхва – Бальтазар, Каспар и Мельхиор. Крайний, роскошно одетый волхв, имеет портретное сходство с Карлом Смелым, герцогом Бургундии.

Рогир ван дер Вейден.
Поклонение волхвов. Фрагмент.
Портретное сходство волхва с Карлом Смелым

 В раннехристианском искусстве волхвы – это жрецы, владеющие земной мудростью. В отличие от них, пастухи – малые сего мира, но в тоже время, и те и другие равноценны. Однако статус волхвов с течением времени, рос. Позднее их идентифицировали с древними царями Востока – Нимродом, Валаалом и Зороастром и ещё позднее, с XI столетия, с тремя королями Каспаром, Мельхиорои и Балтасаром, число которых соответствовало трем частям света, известным тогда – Европе, Азии и Африке. Каспара изображали чернокожим. Волхвы принесли Младенцу свои дары. Золото – будущее царство Христа на Земле. Ладан - божественность. Смирна – крестные муки. Иосиф расположен слева от Марии. 

Рогир ван дер Вейден.
Святой Иосиф

    Ещё левее его, заказчик алтаря с чётками, чьё имя осталось неизвестно. На первом плане – провал в земле, вероятно, погреб, в котором Мария родила Младенца. На заднем плане изображен город. Вся эта роскошно написанная сцена с волхвами, одетыми по последней моде, напоминает приём при  Дворе Карла Смелого. Маленький Христос, окруженный сиянием, словно снисходит к обществу, позволяя находиться с ним рядом.
    А вот Гертген тот Синт Янс, мастер очаровательно-наивный и от того не менее восхитительный, я бы сказала, изящный, отыскал средства для впечатляющего изображения божественного сияния Младенца. Им создано первое ночное изображение Рождества, с разработкой эффектов освещения в сие время суток. В Евангелии от Луки говорится о благовести пастухам так: «В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего». Таким образом, время явления пастухам ангела перенесено на картину. «НОЧНОЕ РОЖДЕСТВО» Гертгена тот Синт Янса невольно вызывает умиление. 

Гертген тот Синт Янс.
Ночное Рождество

    Младенец лежит в яслях полуразрушенного хлева, над ним склонились ангелы, Мария и животные, бык и осёл, согревающие своим дыханием малютку. Золотом светится маленькое тельце, освещая ангелов и Богоматерь. Его свет значительно сильнее света земного. Облик Марии одновременно возвышен и просто человечен, скромен, в нем есть что-то трогательное, наивное. В отличие от Мадонн Рогира ван дер Вейдена в этой Богоматери нет божественной исключительности. Младенец также изображен с подкупающей бесхитростностью в соответствии со вкусом нидерландского бюргерства XV века. 

Сияние, исходящее от Младенца Иисуса,
высвечивает лица ангелов и руки Марии.
На черном фоне проявляются головы
животных, согревающих новорожденного
своим дыханием

    Поиски оптического единства Гертгена тот Синт Янса увенчались успехом. Среди непроглядного мрака ночи сияет фигурка Младенца. Ослепительный свет от неё распространяется во все стороны, выхватывает из мрака лицо Марии, фигуры ангелов. Их кукольные лица  наивны и простодушны. Все сосредоточенно молятся, и лишь один всплеснул руками, удивляясь чуду. Герои картин Гертгена сохраняют близость к голландской деревянной скульптуре, которую можно видеть в церквях. Такая простота. благочестие и смирение, повторяю, были характерны для простых прихожан Северных Нидерландов XV века. Свет обретает формообразующую силу, создавая настроение тихой Святой ночи. Художник усложнил задачу, введя в картину второй источник света: это за окном над землёй пролетает маленький сверкающий ангел, неся благовестие пастухам, которые, сидя у костра, со своими стадами, наблюдают за ним с восторгом, готовые вот-вот выступить и поклониться божественному Младенцу. Традиция писать ночное Рождество укрепилась в Нидерландах надолго. Ей следовал в XVII столетии Рембрандт, создавая свои «ночные сцены».
    
    В заключение хочется ещё сказать, что замечательные мастера, представляющие Золотой век живописи Нидерландов,  достигли такого высокого уровня развития своего мастерства, что создали удивительные картины на канонические христианские сюжеты, наделив их живой красотой и эмоциональным строем.


ИСКУСНИЦА ЖЕЛАЕТ ВСЕМ СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА!
   


   

четверг, 12 декабря 2013 г.

Загадка четы Арнольфини


 В 1434 году Ян ван Эйк создал картину, которая теперь является самой знаменитой его работой. Она хранится в Лондонской Национальной Галерее и известна как парный портрет неких  современников художника – четы Арнольфини. В музейных каталогах она числится под названием «Свадьба Джованни Арнольфини и Джованны Ченами».


Ян ван Эйк. Свадьба Джованни Арнольфини
и Джованны Ченами

    Известно, что портрет написан в городе Брюгге, где жил Ян ван Эйк в своём доме с каменным фасадом, состоя на службе у бургундского герцога Филиппа Доброго. Мастерскую художника посещали сам герцог, бургомистр, а также некоторые знатные горожане, восхищенные его работами. Вероятно, картинами, написанными для алтаря в Генте. Что нам ещё известно о ван Эйке? Предположительно, человеком он был общительным и весёлым, быстрого ума. К его друзьям относился и представитель банкирского дома Медичи в Брюгге, член богатой купеческой семьи из Лукки – Джованни Арнольфини. Так что, художник вполне мог сделать купцу и его молодой супруге своеобразный свадебный подарок.
    В чем тогда, собственно, состоит уникальность этого портрета? Во-первых – в его первозданности. Ян ван Эйк впервые изобразил людей в повседневной обстановке, без связи с религиозным сюжетом или образами из Священного писания. Во-вторых, чтобы создать такое произведение, в ту эпоху надо было иметь максимум творческого воображения и свободы мысли.
    Именно этими свойствами Бог наделяет гения.
    Итак, обратимся непосредственно к произведению. На портрете изображены мужчина и женщина, одетые в костюмы по причудливой моде бургундского двора начала XV века. Они стоят посреди своей комнаты с богатой кроватью под красным балдахином – опочивальни. Под потолком – люстра, с одной свечой, зажженной в неподходящее для этого время суток, в ясный полдень. В приоткрытое окно виден цветущий сад, солнечные лучи вливаются в комнату. Позы портретируемых людей торжественно-неподвижны, лица серьёзны. Они не смотрят друг на друга, не смотрят и на зрителя, стоящего перед портретом.
    Молодая женщина придерживает левой рукой на животе складки модного широкого платья. Кто не знаком с бургундской модой того времени, тот с уверенностью подумает, что женщина ждёт ребёнка. Но вот, уместно ли было изображать в этом интересном положении молодую невесту? Предположим, ван Эйк, договорился с друзьями изобразить жизнь в её естественном, человеческом проявлении?  То, как чета держится друг с другом, говорит о любви и полной взаимосвязи этой пары. Правая рука женщины доверчиво лежит на ладони мужчины. Его правая рука поднята вверх. Жест - клятвенный и ясно обращенный к двум людям, которые стоят в дверях. 



Фигуры этих людей видны в зеркале, которое висит на стене, за спинами жениха и невесты. Одна фигура в красном, другая в синем одеянии. Лица разглядеть невозможно. В этом же зеркале – выпуклое отражение комнаты и спин обрученной пары. Выше зеркала на стене – надпись на латыни, которую принято переводить так: «Ян ван Эйк здесь был. 1434 г.» 


Надпись на латыни.
Зеркало и четки

    Отсюда следует, что на пороге комнаты стоит сам автор портрета. Но с кем? Со своей женой Маргаритой? Или нет? На головах посетителей - причудливые головные уборы, одежды видны плохо. На женщине должны быть пышные юбки, и тот же силуэт, что и у невесты. Ах, эта бургундская мода! Красота, действительно требовала жертв. Тогда спереди под платье подкладывались подушки. Большой выставленный живот указывал на плодовитость дамы. Складки ткани, ниспадающие от линии под грудью вниз, создают такую иллюзию. В платье этого же  фасона ван Эйком изображена св. Екатерина с Дрезденского триптиха. И ещё момент: в моде была осанка и походка, при которой живот и бёдра женщины выдавались вперёд, но никто не отменял ношение жесткого корсета, неизменно подчеркивалась узкая талия, туго стягивалась грудь. А героиня портрета, одетая дорого, изысканно, это явно заметно, не затянута в корсет, только грудь подчеркнута поясом. Она стоит, удобно откинувшись назад. Вот и ещё один повод для размышления. Беременная невеста, или невеста, одетая по моде? Приведём здесь изображения моды Бургундского двора времени Филиппа Доброго - богатейшего в Европе, куртуазного, изысканного, именно там рождалась европейская мода XV века. 


         

На обоих изображениях талии дам
затянуты в корсет

Разгадать смысл картины – обручение, свадьба – можно по окружающим молодую пару вещам. Каждая вещь, вписанная в картину, несёт определённый символический смысл. Горящая в ясный день свеча – символ всевидящего Ока  Господня. Зелёный цвет платья – весна и любовь. Собачка у ног четы – верность. 

Четки на стене рядом с зеркалом – благочестие. Домашние туфли на заднем плане – символ уюта. Метла указывает на порядок в доме и духовную чистоту. Постель – место появления на свет и ухода из жизни, а также брачное ложе. Резная фигурка над кроватью – образ святой Маргариты, или святой Марфы - покровительниц рожениц. Яблоко на окне – символ грехопадения. Разбросанные на столе у окна апельсины – синоним райского блаженства, ибо греховные влечения очищаются в христианском браке. 
   
Соединённые руки мужчины и женщины, по принятому мнению, считаются жестом обручения. Согласно законам того времени, клятва перед свидетелями считалась равноценной венчанию священником в церкви.

    Но так ли это? Не возникает ли у зрителя невольного сомнения и протеста? Кто знает, тому понятно, о чем речь: по обычаю, при обручении скрещиваются  ПРАВЫЕ руки жениха и невесты. Так было не только в христианской Европе, но и в Древнем Риме, свидетельством чему являются картины, фрески и скульптурные изображения. У ван Эйка же, мужчина подаёт женщине ЛЕВУЮ, а не правую, руку. Это, скорее, указывает на то, что они уже состоят в браке. Стало быть, это семейный портрет. Давайте сделаем попытку во всём разобраться.
    Итак, принято считать, что герой картины Джованни Арнольфини. Итальянский купец, которому симпатизировал сам Филипп Добрый, посвятивший его в рыцари. Не красавец, но обладатель выразительного и запоминающегося лица. Его облик строг, взгляд, устремлённый в сторону, в  глубину себя, задумчив. Известно, что он был женат на Джованне деи Ченами, дочери Гуильельмо Ченами, тоже итальянского купца. Во время создания портрета, отец невесты проживал в Париже, где его торговое дело процветало. Стало быть, на картине изображены итальянцы, тогда как, облик того и другой, почему-то соответствует не южному средиземноморскому типу, а северному. По обличию, они – соотечественники Яна ван Эйка. Лицо женщины, нежное, трогательное, с мягкими чертами и белой кожей напоминает образы мадонн, написанных позднее Яном. Загадка? Загадка, несомненно! Разгадывать её принимались серьёзные специалисты-искусствоведы и, причем, небезуспешно. Исследование известного искусствоведа М. И. Андрониковой, проведённое в семидесятые годы прошлого века, убеждает как раз в том, что на портрете изображена супружеская чета, однако, не уроженцев Италии. О том, что художник изобразил именно Джованни Арнольфини с женой, не имеется никаких документов. Известно одно: супруги Арнольфини были бездетны. Если женщина беременна, то это не Джованна. Именем Арнольфини персонажи картины были названы… почти сотню лет спустя! И вот тут невольно снова обращаешься к ликам Мадонн ван Эйка. Если они похожи на героиню портрета, даму в зелёном платье, Джованну Ченами, то бросается в глаза сходство последней с … женой самого художника, Маргаритой ван Эйк. Конечно, многие исследователи и зрители, могут опротестовать подобное заявление. Лучше приведём здесь портрет жены художника Маргариты, уже описанный в предыдущем сообщении блога. Портрет её был создан в 1539 году, то есть, спустя пять лет после портрета четы Арнольфини. На раме портрета Маргариты есть надпись: «Супруг мой Ян меня закончил 17 июня 1439 года. Возраст мой 33 года». Конечно, видно и различие. Дама в зелёном платье – нежная, мягкая и покорная. Маргарита ван Эйк – строгая, подтянутая, деловая. Черты лица её жестче, нос длиннее, глаза смотрят остро. У дамы на портрете лицо очень нежно, глаза припухли, но верхняя, более узкая, губа и полная нижняя, как у Маргариты. Похожи разрез глаз и форма лица. Дама на портрете выгладит более трогательной и юной. Однако пять лет прошло. Она стала старше и, судя по количеству детей у ван Эйков, не раз бывала беременна. Мягкость куда-то улетучилась, наступила пора зрелости. Любопытен головной убор, одинаковый, как у дамы на портрете четы, так и у Маргариты. Так называемый корнетт – рогатый головной убор. Рожки на голове дамы устраивались так: основой был каркас из проволоки, который обтягивался тканью. Или делали проще: на собственные волосы, уложенные рожками, или накладные, накручивали ткань и прикалывали булавками. Сверху крепился платок, сложенный в несколько раз. И эта статуэтка святой Маргариты над супружеским ложем. Её вполне можно истолковать, не только, как святую, помогающую при родах, но и как святую покровительницу, намёк на имя героини портрета?

Портрет Маргариты ван Эйк.
Вероятно, на голове жены художника её любимый
головной убор, точно такой же, как у героини портрета.
Та же маленькая грудь, короткие руки
с изящными кистями.


Женщина, изображенная на портрете

    И так, похожа? Не похожа? И всё же, если это Маргарита ван Эйк, то рядом с ней может стоять только один мужчина – это сам художник. Заметьте отсутствие обручального кольца на его поднятой правой руке. Оно должно было бы быть на безымянном пальце. На мизинце левой руки женщины, на второй, если точнее, фаланге её мизинца, можно приметить обручальное колечко. Так носили в ту пору кольца и обручальные, и просто для украшения, и женщины и мужчины. Церковь требовала строго соблюдать порядок надевания обручальных колец только во время свадебного обряда. В другое время замужние дамы носили обручальные кольца то на левой, то на правой руке. Стало быть, она уже не невеста? К тому же, скрещенные руки не являются центром всего, они смещены в сторону. Да и обстановка вокруг: спальня, разбросанная комнатная обувь, и только что снятая, уличная – паттены, которые, видимо сбросил мужчина, вернувшись откуда-то, не подходит для сцены обручения. 

Паттены - уличная обувь, её надевали,
чтобы предохранить кожаную
обувь от грязи
Хотя, чего только не бывает на белом свете? И ещё. Именно в 1434 году Маргарита ван Эйк ждала ребёнка. Старший сын Яна и Маргариты, первый ребёнок из десяти, был крещён до 30 июня 1434 года, и герцог бургундский Филипп Добрый подарил художнику шесть драгоценных кубков. Причем, герцог Филипп сам выступил в роли крестного отца, а над купелью от его имени младенца держал Пьер де Бефремонт. Художник был советником герцога и в большой милости у него. Филипп Добрый всегда находил удовольствие в его обществе, осыпал почестями в течение  и до конца жизни. Почему бы обласканному и уверенному в расположении могущественной особы, Яну ван Эйку не написать семейный портрет, просто «для себя»? Для своей любимой жены и будущих детей? Вряд ли бы, повторяю, кто-нибудь стал заказывать ему столь интимное изображение самого себя. Это предназначено исключительно для близких и относящихся с уважением к семье. Ван Эйк – человек Возрождения, со своим собственным мировоззрением и самоощущением. Придворный живописец могущественного герцога, он, давая клятву в кругу своего семейства, хочет воспеть это семейство и самого себя, красоту своей миловидной и женственной, примирённой с судьбой жены. Сюжет, конечно, смел и необычен для своего времени, но его автор, выдающийся гений и новатор, певец красоты земной женщины и очеловеченного, земного мира.
    Неожиданно? Почему? Причем, очень даже похоже на правду. К тому же, исследователи, изучавшие латинскую надпись в картине, установили, что перевести её можно  не только как «Ян ван Эйк был здесь», но и «Этот (человек) был Ян ван Эйк, художник». Латынь в то время не была мёртвым языком, на ней говорили и писали. Впрочем, категорично утверждать, что на портрете художник изобразил себя с супругой, тоже сложно. Многое кануло в Лету: даты рождения персонажей и свадеб, как ван Эйков, так и Арнольфини. В любом случае, художник присутствует на портрете, вот только где он? Главный ли герой картины, или входящий в комнату персонаж?
    А теперь немного из истории портрета. В конце XV века картина была собственностью некого испанского дворянина дона Диего де Гевара. Старинные описания говорят, что картина имела створки  с гербом этого дворянина. Затем дон де Гевара подарил портрет правительнице Нидерландов Маргарите Австрийской. Покидая Нидерланды, после завершения срока своего правления, Маргарита перевезла портрет в Испанию. После её смерти в 1530 году, он перешёл к королеве Испании Марии Венгерской. В конце XVIII столетия  он находился ещё в Испании и украшал дворец Карла III в Мадриде. Во время наполеоновских войн какой-то французский генерал вывез картину из Испании, и в 1815 году она была обнаружена в Брюсселе английским генералом Дж. Хеемом, который купил её и привёз в Лондон. Портрет поступил в Национальную галерею в 1842 году. Кстати, картина поступила под названием «Фламандский мужчина и его жена». А с 1856 года её именовали как «Возможный портрет художника и его жены». Впрочем, биограф художников Северного возрождения Карел ван Мандер, на труды которого опираются искусствоведы, описывает ещё одну маленькую картину, написанную масляными красками на доске и изображающую мужчину и женщину, подающих друг другу правые руки, которые соединяет Верность. Ничего удивительного, что какая-то из картин погибла, во время войны, пожара. Так что, можно приводить и приводить доводы, загадка так и останется загадкой, и будет дразнить разум следующих на смену поколений.
    В Берлине, в Картинной галерее государственного музея, хранится погрудный портрет того же самого мужчины, что и на портрете Арнольфини. Изображение отличается, как и всегда у ван Эйка, неповторимой характерностью передачи внешности. В выражении узкого лица с длинным носом и скошенными глазами, читается быстрый ум и живой темперамент. Любопытно, что берлинский музей приобрёл его в 1886 году под названием «Портрет великого художника» кисти Яна ван Эйка.


Ян ван Эйк. 
Портрет Джованни Арнольфини.
Или... автопортрет?

    Жаль, что до нас многое из прошлого доходит только в виде гипотез и загадок, но образ замечательного человека, наделённого разнообразными способностями, великого мастера золотого века нидерландской живописи, Яна ван Эйка, сияет из глубины веков, точно луч, посылаемый рукой бога. Мы уже не узнаем, кто эти мужчина и женщина, представшие перед нами на пороге своей спальни. Главное в том, что Ян ван Эйк – первооткрыватель простой и великой поэзии повседневности. Его творчество, сложившееся в недрах нового искусства, национальной школы Нидерландов – исток будущих великих открытий Рембрандта и Веласкеса.

    Эпоху, в которой работал Ян ван Эйк, принято называть ранним Северным Возрождением, по аналогии с итальянским. В чем же их отличие? К открытию природы и человека искусство Италии пришло через науку и возрождение античности. Искусство Северной Европы – через религиозно-мистическое познание мира. Многое шло через интуицию. То есть, развивалось самостоятельно, независимо. Ян ван Эйк по праву стоит во главе этой новой школы.

    

понедельник, 25 ноября 2013 г.

Ян ван Эйк - мастер портрета

Бесценен вклад Яна ван Эйка в развитие портретного искусства. С именами его и Робера Кампена, можно связать появление в европейском искусстве портрета, как самостоятельного жанра. Представим здесь лучшие портреты, принадлежащие кисти Яна ван Эйка.



Ян ван Эйк. Тимофей


   Портрет молодого человека, называемый «ТИМОФЕЙ», написан в 1433 году. Это один из ранних портретов живописца. Кажется, какая-то мысль так увлекла юношу, что он воспарил к небесам, позабыв о земной жизни. Взгляд рассеян, рука машинально сжимает рукопись, свёрнутую в трубку. Мечты совершенно преобразили некрасивое лицо с коротким широким носом, выступающими скулами, ввалившимися щеками. Перед нами одухотворённый мечтатель. Греческая надпись «Тимофей», сначала понималась, как имя молодого человека. Кто он? Может быть, начинающий юрист, или ученый? Кто он по национальности? Француз, или фламандец? Затем родилась идея, что надпись «Тимофей» - означает не имя, а девиз: Я почитаю Бога». И, наконец, явилось предположение, что на портрете изображен музыкант, служивший при дворе Филиппа Доброго. Надпись же введена для хвалебного сопоставления изображенного со знаменитым древнегреческим музыкантом Тимофеем из Милета, которого обожал Александр Великий Македонский. Существует рассказ, что в юности царевич Александр, услышав победный пеан, написанный Тимофеем, пришёл в такой экстаз, что схватился за меч. До сих пор, созданный Яном ван Эйком, «Тимофей», словно сфинкс, хранит свою загадочную тайну.



Ян ван Эйк. Человек в тюрбане


    «ПОРТРЕТ ЧЕЛОВЕКА В ТЮРБАНЕ», созданный год спустя, столь же загадочен. Всё внимание сосредоточено на лице мужчины. Широкие складки красного тюрбана и тёмный кафтан, служат ему обрамлением. Лицо – самая светлая и наиболее выписанная часть портрета. Ясно видны многочисленные тонкие морщины и жилки на коже, складки около рта. Взгляд, острый и внимательный, направлен прямо на зрителя. Художник стремился именно к этому – установить такую же связь между зрителем и изображенным на портрете. Личность человека в красном тюрбане не установлена. Может быть, он родственник художника, например, его тесть? В его чертах есть сходство с портретом жены Яна ван Эйка – Маргариты.



Ян ван Эйк. Портрет жены


    «ПОРТРЕТ ЖЕНЫ» Ян создал через пять лет, в 1439 году. Худощавая женщина с длинным носом, большим тонким ртом и острым подбородком строго смотрит на зрителя. Голову украшает модный белый чепец. Известно, что Маргарита ван Эйк родилась в 1406 году. Вероятно, художник женился на ней около 1434 года. Как раз время написания портрета человека в красном тюрбане. В этом же году родился первый сын Яна и Маргариты. Но о родителях жены художника сведений не сохранилось. Можно только сравнивать и предполагать.


   Портреты точны психологически. Вне сомнения, что натуралистически они столь же достоверны.  

воскресенье, 24 ноября 2013 г.

Мадонны Яна ван Эйка


     «Созерцай прекрасное единство мира», - так учил философ-мистик XIV столетия Генрих Сузо. А Мейстер Экхарт восклицал: «Бог – это природа всей природы!» Красота природы и реального мира притягивала Яна ван Эйка, но прежде всего человек своего времени, он видел во всём божественный замысел. Вслед за философами-мистиками, он обожествил земную красоту. Середина и вторая половина 30-х годов XV века - это период высшей творческой зрелости мастера.
 

Ян ван Эйк. Мадонна канцлера Ролена
    «МАДОННА КАНЦЛЕРА РОЛЕНА» написана Яном ван Эйком в 1434-1435 годах. Она уже была представлена в блоге, но заслуживает более подробного описания. Это одна из самых поразительных картин в нидерландской живописи золотого века. Её заказчик. Николас Ролен, по национальности француз, происходил из небогатой и незнатной семьи, но благодаря энергии и уму, добился поста канцлера Бургундии и Брабанта, прославился, как ловкий политик и талантливый финансист, ведя дела Филиппа Доброго. Прославился он и как меценат. 


Николас Ролен

    Перед Мадонной он предстаёт без сопровождения своего святого патрона, как было принято. Это новшество, конечно, принадлежит не художнику, а самому этому могущественному человеку, или его сыну, епископу. Канцлер Бургундии уверен в себе настолько, что видит себя равным Божьей Матери. Он хоть и стоит перед ней на коленях, благочестиво сложив ладони, но изображен на одном уровне, обе фигуры одного размера. Перед зрителем в профиль - лицо властного человека: удлинённый нос, насупленные брови, тяжелый подбородок. Картина предназначалась для алтаря небольшой, вероятно, домовой, капеллы канцлера. Символический язык её был хорошо понятен современникам. Мадонна предстаёт перед Роленом как Царица небесная, венчаемая золотой короной, которую держит над ней ангел. Пурпурный плащ красивыми складками облекает её женственную фигуру. 


Мадонна
    Нежный лик Богоматери безмятежен. Глаза опущены долу. Младенец Христос изображен в виде Царя мира. Непосредственно устроившись на материнском колене, правой рукой он благословляет канцлера. В левой руке держит сферу с крестом -  символ могущества. 

Младенец Иисус
    Тип изображения – молитвенное предстояние. Взор зрителя, отрываясь от фигур, застывших одна перед другой, невольно устремляется через тройную арку в бесконечные дали. Тройная арка – символ Троицы. За резными колоннами из яшмы и агата виден сад, клумба с лилиями. Лилии – символ чистоты Марии. У парапета гуляет павлин – символ бессмертия. Тут же скачут сороки – символ суетности. Сад богатого дворца – образ рая и невинности Девы Марии. То есть, «Закрытый сад», навеянный библейской «Песней песней»: «Запертый сад – сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник». Возле стены сада гуляют люди, любующиеся рекой. Лентой извивается река, уходящая к горизонту. Лодки и барки плывут по ней, омывающей острова и заросшие лесом берега. Горизонт закрывают голубые горы, покрытые снегом. На берегах реки расположен большой город. По узким улочкам и мосту спешат жители в разноцветных одеждах. Неповторима каждая деталь картины, всё говорит о восторженном отношении художника к миру и человеку. Возможно, этот пейзаж воспринимался современниками Яна как образ Небесного Иерусалима, Града Божия. Попытки идентифицировать его с каким-то конкретным городом не имеют успеха.
 

Ян ван Эйк. Мадонна каноника ван дер Пале
    «МАДОННА КАНОНИКА ВАН ДЕР ПАЛЕ» написана в 1436 году. Лёгким сумраком окутано помещение, в котором Мадонна предстаёт перед заказчиком и святыми. Неравномерно освещенные предметы таинственно блестят и мерцают. Глубокий пурпурный цвет плаща Марии красиво сочетается с бархатистым голубым тоном её платья. 


Мадонна с младенцем

Золотисто-желтые и оливково-зелёные тона повторяются в узоре ковра и балдахина. Сияет тяжелая синяя, затканная золотым узором, мантия святого Донациана. Мягкий дневной свет золотит локоны Марии, переливается в лепестках цветов, которые она протягивает Младенцу, освещает сине-белые плитки пола, отражается от мрамора колонн. Художник умело передаёт игру бликов , возникающих от нескольких источников света. Дрожащие огоньки свечей, которые держит в руках святой Донациан, отражаются в бесчисленных украшениях его платья. Тысячи разноцветных искорок играют и отражаются на зеркальной поверхности золотых лат святого Георгия. Среди праздничного великолепия сцены, рядом со статной фигурой рыцаря, заказчик картины выделяется своей будничностью. 

Каноник ван дер Пале
Старый каноник толст и некрасив. Крупная голова втянута в плечи. Кожа лица, сухая, желтоватая. Болезненные мешки под глазами. Видно, как на висках пульсируют старческие вены. Тяжелый старческий подбородок спускается на грудь. Всё свидетельствует о прожитых годах и болезнях. Из документов известно, что каноник последние десять лет своей жизни тяжело болел. Однако характер имел твёрдый.  Взгляд маленьких глаз проницателен. Властность и жесткость чувствуются в линиях сжатого рта, пальцах, крепко держащих книгу. Художнику удался яркий, запоминающийся образ служителя церкви. Преклоняя колени перед Мадонной, непривлекательный внешне человек, становится частью прекрасного мира, в котором царит мать Христа.


Ян ван Эйк
Дрезденский триптих в открытом виде


   «ДРЕЗДЕНСКИЙ ТРИПТИХ». Алтарь, законченный Яном ван Эйком в 1437 году, имеет маленькие размеры. Вместе с рамой всего 33х27,5 см. Его использовали как переносной, во время путешествий. В закрытом виде он похож на изящную шкатулку для драгоценностей. На внешней стороне створок выполнена сцена Благовещения в манере имитации скульптуры. 

Дрезденский триптих
Закрытый вид

Фигуры архангела Гавриила и Марии напоминают изящные статуэтки из слоновой кости. Скрытые внутри картины изумительны! Словно не краски использовал для их создания художник, а самоцветы! Мадонна с младенцем восседает на резном троне, между двумя рядами стройных колонн, выполненных из мрамора и яшмы. На створках изображены боковые нефы той же церкви. В одном из них расположились архангел Михаил с дарителем, имя которого не сохранилось. 

Святая
Екатерина

В другом - святая Екатерина Александрийская, в голубом платье и короне, со своими обычными атрибутами, мечом в руке и колесом у ног, орудиями пыток, которым её подвергли. Можно бесконечно любоваться мерцанием красок, прекрасными лицами и одеждами персонажей, игрой света в оконных стёклах. Солнечные лучи золотят латы и радужные крылья архангела, пронизывают пышные локоны святой Екатерины, рассеиваются в прозрачном воздухе собора. Все предметы выписаны столь тонко, что если рассматривать их в лупу, то увеличение не обнаружит ни одного неточного мазка. За спиной святой Екатерины, в окне, виден изумительный пейзаж, всего в несколько квадратных сантиметров величиной, уводящий зрителя в мир средневекового города. Многоэтажные постройки чередуются с маленькими домиками, вдали, на фоне синих небес, встают горы. Сколько красоты, сколько жизненных подробностей! Это одно из чудес блестящего мастера, обожествившего земную красоту.

    В связи с этими творениями находятся и другие изображения Девы Марии с младенцем. 

    

Ян ван Эйк
Мадонна с младенцем, святой Елизаветой Венгерской,
святой Варварой и картезианским монахом. 1441?

 

Ян ван Эйк
Мадонна из Инс Холла. 1433?
    

Ян ван Эйк
Мадонна у фонтана
1439
 

Ян ван Эйк
Благовещение.
До 1435
    

   


    

воскресенье, 3 ноября 2013 г.

Губерт и Ян ван Эйк. Гентский алтарь

   
Властно и гордо возвышаются старинные башни над городом Гентом (Бельгия). Величественно плывёт колокольный звон. Здесь сохранилось около 400 памятников старинной архитектуры – церквей, мостов и жилых домов. На площади Синт-Бафсплейн  возвышается 89-метровая башня собора святого Бавона, чей фасад устремляется высоко в небо.

Гент. Собор св. Бавона

        Здесь находится одно из чудес света – алтарь, создание братьев Губерта и Яна ван Эйк и, вероятно, их подмастерьев, чьи имена не дошли до нас. Это плод вдохновенного мастерства, к которому вели благочестивые намерения художников и заказчиков и глубокие теологические знания кого-то из служителей божьих, чьи имена также не сохранилось в веках. Алтарь, в виде огромного складня, был закончен в 1432 году, когда будущий главный храм города строился и богато украшался. Младший из братьев здесь предстаёт уже истинным мастером-новатором Северного Возрождения. Хотя полностью художник всё же не порывает с традициями средневекового искусства, а постепенно приспосабливает их под свои цели. По замыслу заказчиков, перед посетителями собора должна была развернуться картина средневекового представления о мире, Боге и человеке. Изготовлен алтарь из дуба, его параметры впечатляют и современного зрителя. Высота примерно 3,5 метра, ширина в раскрытом виде около 5 метров. В обычные дни створки алтаря держали закрытыми. Живопись на них выполнена однотонными красками, почти гризайльно, то есть, в серо-белой гамме. Вероятно, по замыслу роспись должна была походить на скульптуру и как бы готовить зрителя к воскресному, или праздничному пиру очей, когда перед ними раскроются эти строгие створки, вызывающие глубокое религиозное чувство умиротворения, благочестия и поклонения божественной красоте.

Гентский алтарь в закрытом виде

    Сцена «БЛАГОВЕЩЕНИЯ» в центральном ярусе, традиционная для створчатых алтарей, означает начало искупления: Христос, искупитель человеческих грехов, приходит в мир. «И сказал ей Ангел: не бойся, Мария; ибо ты обрела благодать у Бога; и вот зачнёшь во чреве, и родишь Сына, и наречёшь ему имя: Иисус».

Архангел Гавриил

    Автором «Благовещения» является старший из братьев Губерт, строго следующий средневековой иконографии. Очень крупные фигуры архангела Гавриила и Марии встречаются в простой обстановке, земной, ничего фантастического! Низкая комната с каменным полом, вечерний свет струится из небольших окон, падает на серые стены, медную посуду в стенном шкафу. В нише – латунный умывальник, рядом с ним висит чистое полотенце – атрибуты чистоты Девы Марии. Стеклянный сосуд на подоконнике под золотым солнечным лучом, сверкает, подобно маленькой звезде. Тишина, спокойствие и уют царят в жилище, умиляя верующего зрителя. Те же чувства вызывает виднеющаяся в окне улочка нидерландского города – типичный городской пейзаж.

Дева Мария

Это улица, на которой жил богатый заказчик алтаря и бургомистр Гента Иодокус Вейд: высокие многоэтажные дома с остроконечными крышами. Сцена «благовещение разделена рамами на четыре части, но состояние единого целого это не умаляет.
    Под сценой «Благовещения, в нижнем ярусе, слева и справа, написаны коленопреклоненные фигуры заказчиков, или донаторов, дарителей, реальных людей, современников братьев ван Эйков, Иодокуса Вейда и его супруги. Обе фигуры являются первыми образцами портретного искусства в творчестве Яна ван Эйка. Для них характерна некоторая скованность, сдержанные позы с молитвенно сложенными руками. И всё же, это вполне правдивые портреты супружеской четы. Иодокус Вейд – был бюргером города Гента, известным своим богатством и предпринимательством и степенностью. Он имел несколько домов, поместья, играл видную роль в жизни города. В период с 1433 – 1434 годов занимал должность бургомистра Гента. человек О его состоятельности свидетельствует объёмистый кошель. Особенно удалось художнику лицо Вейда.


Иодокус Вейд и статуя Иоанна Крестителя

    Взгляните, как на некрасивом лице переданы каждая морщинка, жилки на щеках, вздувшиеся на висках вены, морщинистый лоб с бородавками, мясистый подбородок и маленькие, заплывшие глазки, которые смотрят с недоверием, будто испытывают человека, который встречается с ними взглядом.
    Не менее выразительно изображение госпожи Изабеллы Борлют-Вейд – очень набожной, благочестивой особы.

Изабелла Вейд и статуя Иоанна Богослова

    Госпожа Вейд некрасива. Строгое длинное лицо с поджатыми губами, на котором застыла ледяная маска истинного бюргерского благочестия. Супруги – типичные богатые нидерландские бюргеры. Искренняя вера сочетается у них с расчетом, вполне трезвым отношением к жизни и деньгам. В бизнесе они активны и деловиты, таких не проведёшь. Их портреты есть символы той эпохи, связующие тот, реальный мир, с миром, изображенным над ними, миром горним, небесным. Стоя в молитвенных позах, дарители обращаются к двум центральным фигурам, точнее, изваяниям, изображающим святых Иоаннов – Крестителя и Богослова. Первый являлся патроном церкви, для которой создавался алтарь. В руках он держит агнца, напоминающий не только об искупительной жертве, но и о том, что производство шерсти было одним из источников богатства города Гента. Присутствие Иоанна Богослова тоже понятно, он являлся автором Апокалипсиса, откуда взята тема для центральной части алтаря «Поклонение агнцу».
    На самом верху, в трёх полукружьях, изображены пророки и сивиллы. Слева – пророк Захария. Справа – пророк Михей. В центре – Кумская и Эритрейская сивиллы, которые предсказали рождение Христа: в будущем царь Высочайший придёт непременно во плоти.
    Итак, строгая, скромная, блёклая живопись закрытого алтаря – преддверие к тому, что скрывается за нею. В праздничный, или воскресный, день створки распахиваются и… вот он, мир небесный, фантастический, сияющий россыпью самоцветов. Ступор мунде – изумляющий мир. От райской красоты не оторвать глаз! Стоишь и думаешь, человеком ли сотворено это, или Богом?


Гентский алтарь. Открытый вид

    Не очень ясна логика построения внутренней части алтаря. Также она разбита на два ряда, но яркой, сочной, праздничной живописи. Верхний ряд разделён рамами на семь частей. Крайние, левая и правая, фигуры – это Адам и Ева. Рядом с ними – поющие и музицирующие ангелы. Три центральные фигуры составляют одну композицию. Слева и справа восседают Дева Мария и Иоанн Богослов. В центре, на золотом троне, с хрустальным скипетром в руке – Бог-Отец.

Бог-Отец

    Черты Его лица строго симметричны и красивы. Взгляд бесстрастен. Голова с тиарой выделена на золотом фоне и окружена сиянием. Серебряная тиара и всё облачение усыпаны драгоценными камнями. Каждая деталь выписана с ювелирной тонкостью, так, что можно ощутить мягкость ткани, холод металла, прозрачность и хрупкость хрусталя. Над его головой надпись: «Это Бог Всемогущий в божественной благости (своей), милосерднейший воздаятель в безмерной щедрости своей». Внизу также надпись: «Жизнь без смерти в голове, молодость без старости спереди, радость без омрачения справа, покой без страха слева». Эта фигура соединяет в себе иконографические признаки Бога-Отца: папская тиара на голове, скипетр в руке, мирская корона лежит у ног. На парчовом фоне видна фигура пеликана, своей кровью питающего птенцов – символ Христа. Вокруг пеликана надпись: «Иисус Христос». Эта фигура, вместе с голубем, олицетворяющим св. Дух, который изображен ниже, на небе в сцене «Поклонение агнцу» и агнцем, составляет троицу.
    Но самое поразительное – это богатство цвета! Едва отрываешь глаза от рубиново-красной туники Бога-Отца – и погружаешься в сапфирово-синий цвет платья Марии. Сидящая слева Богоматерь, в синих одеждах и увенчанная короной, наполняет глаза зрителей воистину божественной красотой. Её распущенные власы струятся тёмно-золотистым потоком, а розы и лилии в короне, благоухают. В руках книга, куда направлен приглушенный ресницами, взор Девы.


Богоматерь

    Над головой Богоматери надпись: «Она прекраснее солнца и превосходнее сонма звёзд, в сравнении со светом – она выше. Ибо она есть отблеск вечного света и чистое зерцало величия Божия».
    Справа Иоанн Креститель, на его коленях – открытая книга, поднята в крестном знамении правая рука. Под драгоценным зелёным плащом видны власяница и босые ноги. Над ним надпись: «»Это Иоанн Креститель превыше человека, равный ангелам, наилучшее поле жатвы закона Евангелия, глас апостолов, молчание пророков, светоч мира, свидетель Господа».

Иоанн-Креститель

    Необычным для нидерландского искусства является изображение ангелов без крыльев, как молодых людей в роскошных одеждах. Поразительно красивы черные и красные с золотом мантии поющих и музицирующих ангелов, отороченные горностаевым мехом. Глубокий сочный цвет одеяний подчеркивается переливами драгоценных камней – зелёных изумрудов, синих сапфиров, красных рубинов,  мягким сиянием жемчужин. Цветовые пятна создают особый музыкальный ритм. Из алтаря, будто на самом деле, изливается величественная мелодия, слышатся божественные голоса. Ангелы, красивые юноши, поют, стоя перед резным пюпитром.

Поющие ангелы

    Исполнены грации и изящества тонкие руки с длинными пальцами. Каждый увлечен музыкой и проявляет к ней собственное отношение. Нежные голоса сливаются с органом, на котором играет ангел с каштановыми пушистыми волосами.

Музицирующие ангелы

    Позади органа стоят с виолончелью и арфой, но не играют, а лишь качают головами в такт музыке и отбивают кончиками пальцев в ожидании своей партии.
    Вероятно, Ян ван Эйк был человеком высокой духовной культуры, хорошо знакомым с музыкой, возможно, даже музыкантом.
    Пол в обеих сценах с ангелами выложен каменными плитками, узор которых образует то крест, то агнца, то инициалы Христа.
    И, наконец, обнаженные фигуры Адама и Евы, по краям замыкают верхний ярус.

Ева

Адам

    Прародители человечества изображены просто, как представители земного мира. До Яна нидерландское искусство не знало столь совершенной передачи обнаженного тела. Художник если и грешит в анатомии, до мельчайшей подробности передаёт складки кожи, вздувшиеся сосуды, рисунок мышц, волосяной покров. Фигуры выглядят живыми. Кажется, что Адам вот-вот выйдет из своей ниши, столь красноречиво его правая нога выступает вперёд. Фигуры Адама и Евы также сопровождены надписями: «Адам низвергает нас в смерть» и «Ева падением навредила». Вверху, в полукружьях в виде рельефов, две мелкофигурные сцены, изображающие последствия греха прародителей. Над Адамом – жертвоприношение Каина и Авеля. Над Евой – убийство Авеля Каином. Адам и Ева, написанные столь натурально, смутили императора Иосиф II Австрийского настолько, что он распорядился вынести их на чердак, как «несоответствующие приличиям».

    Нижний ярус алтаря является одной большой сценой, написанной на пяти створках. Центральная часть – «Поклонение агнцу». По бокам и в глубине – шествие праведников, апостолов, служителей церкви, святых, пилигримов, мучеников, направляющихся к алтарю, где находится жертвенный агнец. Если в верхнем ярусе поражает блеск драгоценных камней и богатство одеяний, то нижний привлекает богатством и разнообразием растений. Действие происходит на зелёном лугу, залитом ярким солнечным светом.

Поклонение агнцу





    В центре на пурпурном алтаре стоит белый жертвенный агнец, из груди которого струёй бьёт кровь в золотую чашу – олицетворение Христа и его жертвы во имя спасения человечества. Надпись гласит: «Се агнец божий, который несёт грехи мира».


Агнец

    Ниже изображены коленопреклоненные ангелы с орудиями страстей в руках, символизирующие литургическое действо, ещё ниже - источник живой воды, фонтан жизни, символ христианской веры, с надписью: «Это источник воды жизни, исходящий от престола Бога и Агнца. Вода из нижней части фонтана выливается в русло, уложенное драгоценными камнями. Она будто стекает вниз, в направлении церковного алтаря, на котором совершалась реальная служба (месса). Агнца окружает великое множество персонажей, пришедших поклониться ему. В центральной только части их изображено около двух сотен. Слева стоят на коленях двенадцать пророков, за ними выстроились патриархи, те, что жили до Христа. На переднем плане Исайя, в лавровом венке – поэт Вергилий, философы и мудрецы. Справа – коленопреклоненные четырнадцать апостолов, святые мученики с орудиями собственных страстей, папы, епископы, кардиналы. На заднем плане слева – праведники и исповедники, а справа святые девы: Агнесса с агнцем, Варвара с моделью башни, Доротея с цветочной корзиной, Урсула со стрелой.

Святые девы

    Город у горизонта – это Небесный Иерусалим, однако многие постройки имеют сходство с реально существовавшими зданиями: Кёльнским собором, церковью св. Мартина в Маастрихте, сторожевой башней в Брюгге. Пейзаж пронизан солнечным светом. Первый план занимает широкий луг: здесь и белые ландыши, и желтые одуванчики, и скромные маргаритки и фиалки, нежные лилии, ирисы и другие цветы. Луг уходит далеко в глубину, где зеленеют рощицы и заросли кустов. Растительность и на заднем плане передана во всей своей красоте: цветущие розы чередуются с виноградными лозами, ель растёт рядом с буком, видны вишни и смоковницы. Можно легко определить вид каждого растения, с такой тщательностью прорисован каждый листок. Современные ученые подсчитали, что в Гентском алтаре изображено более тридцати видов растений. Чем не иллюстрация к ботаническому атласу? Далеко у горизонта в воздушной голубизне тают синие холмы и горы. Умело переданы свет, воздушные тени и сложная игра солнечных лучей.
    На боковой створке справа первыми к агнцу направляются святые отшельники во главе с Антонием и Павлом. Старцы в длинных одеждах, с посохами в руках. В глубине видны лица Марии Магдалины и Марии Египетской.


Святые отшельники

     За ними идут святые странники, пилигримы, среди которых выделяется величиной фигура святого Христофора в красном плаще.

Святые странники

    На двух левых створках – воины Христовы и праведные судьи. Во главе святого воинства – св. Виктор и св. Мартин, св. Георгий и св. Себастьян со знаменами. По старинному преданию, два всадника на крайней левой створке – автопортреты Яна и Губерта. Здесь несомненна портретность и других персонажей, в отличие от идеализированных образов отшельников и пилигримов. Вероятно, эти рыцари – члены ордена Золотого Руна, созданного Филиппом Добрым в 1430 году.

Воинство Христово

    Тогда Праведные судьи – это бюргеры, почтенные горожане, в кругу которых вращался заказчик алтаря, богатый Иодокус Вейд.

Праведные судьи

    Пейзаж в глубине крайних створок напоминает природу Португалии, которую посещал Ян по поручению герцога. Выветренные скалы, покрытые трещинами и мхом. Апельсиновые деревья, пальмы и кипарисы. Всё цветёт. Напитанный ароматами, сам воздух, благоухает.
    Алтарь поражает разнообразием человеческих типов, богатством мимики, характерностью лиц и жестов. Обычно указывают на литературный источник, которым могли вдохновиться художники – Апокалипсис. Алтарь изображает апокалипсическое видение: Христос-Агнец объединяется с Богом-Отцом, Святым Духом, Богоматерью, ангелами, святыми и праведниками, принеся себя в жертву в благодарность за спасение людей после Страшного суда, когда преображенная земля пребывает в мире и вечном блаженстве.
    Светящиеся краски создают впечатление, что картины написаны только вчера. Неудивительно, что дивное творение братьев защищено пуленепробиваемым стеклом. Алтарь имеет такое богатое прошлое, что его история напоминает детективный роман. Неоднократно алтарь спасали в последнюю минуту от пожаров и иконоборцев, в 1566 году перенесли в помещение ратуши, где он хранился 21 год, но всё же, однажды он был захвачен кальвинистами. При испанском полководце Александре Фарнезе он был отвоёван и возвращен назад. Наполеон Бонапарт перевёз отдельные части алтаря в Париж. Некоторые его части временно украшали прусский королевский двор. Фрагменты его находились в Брюссельском музее. И только в 1920 году алтарь удалось собрать полностью. А в ночь на 11 апреля 1934 года в церкви произошла кража. Воры унесли створку, изображающую праведных судей, начались поиски и, когда один из горожан на смертном одре признался в краже и указал место прятки – стол - там ничего так и не обнаружили. Теперь эта створка заменена хорошей копией. Когда началась Вторая мировая война, бельгийцы отправили алтарь на хранение в Южную Францию, откуда нацисты перевезли его в Германию. В 1945 году алтарь обнаружили в соляных копях  близ Зальцбурга и вновь перевезли в Гент.
    И поныне, говоря словами Альбрехта Дюрера, «сверхценная живопись» Гентского алтаря  продолжает восхищать людей.
   
Ян ван Эйк
Гравюра XVI века
    Гентский алтарь открыл новую эпоху в искусстве. Следуя средневековой иконографии и почти не нарушая её основных элементов, Ян ван Эйк сумел воплотить новые представления о ценности мира и человеческой личности, послужившей основой обновления нидерландского искусства XV века.