Мастер исторической картины. Антон Лосенко

В ряду русских живописцев XVIII века, Антон Павлович Лосенко известен как основатель исторического жанра, более того, до него почти не существовало картин на темы отечественной истории. Ломоносов одним из первых разрабатывает список сюжетов из национальной русской истории. «Первая должность упражняющихся в сих хитростях (в искусстве) – изображати Историю своего отечества и лица великих в оном людей, монархов, победителей и прочих» - говорил на открытии Академии художеств в 1757 году поэт и драматург Сумароков. Одним из первых значительных произведений в русской исторической живописи становится картина Лосенко «Владимир и Рогнеда».

Антон Лосенко родился в семье казака, в городе Глухове на Украине, в 1737 году. Глухов – древний город, резиденция гетманов и Малороссийской коллегии – славен старинной крепостью, храмами, «преузорчатыми» палатами, торговыми рядами. Места красивейшие. Если верить путешественникам, то Глухов вполне мог бы тягаться с Киевом и превзойти его красотой архитектуры. В 1738 году в Глухове была открыта певческая школа, в которой готовили певчих для придворной капеллы и малороссийских хоров. Здесь начинались годы ученичества мальчика с серебряным голосом, Антона Лосенко. Судьба сложилась так, что он рано осиротел. Отец, Павел Яковлевич, занявшись торговлей, взялся снабжать русскую армию «красным товаром», но в 1744 году обанкротился, спился и умер. Это всё, что известно об отце будущего художника. Семилетний Антон, брошенный на произвол судьбы родственниками, выжил, благодаря голосу и прекрасному слуху. Устроенный в местную певческую школу, он скоро был увезён в столичную придворную капеллу. Так и оказался в Петербурге невысокий, темноволосый, смуглый, болезненный мальчик, но Судьба через несколько лет, приготовила новый сюрприз для юного сироты. Достигнув шестнадцатилетнего возраста, когда ломается голос, юноша его потерял. Однако новая страсть завладела душой впечатлительного, талантливого подростка. Вероятно, несколько лет уже он занимался живописью, очарованный красотой величественной архитектуры Петербурга и творениями художников. И снова ему повезло. Трёх певчих, спавших с голоса – Антона Лосенко, Ивана Саблукова и Кирилла Головачевского отдали в ученье живописи крепостному графа Шереметева Ивану Петровичу Аргунову. Все трое впоследствии стали академиками и преподавателями Академии художеств.

Значение петербургской Академии художеств в истории русского искусства чрезвычайно велико. Она была основана в 1757 году усилиями Ивана Ивановича Шувалова, просвещённого вельможи, фаворита Елизаветы Петровны. В шуваловской Академии преподавали в основном французские профессора. Первыми учениками стали молодые воспитанники Аргунова, а также дети солдат и крестьян. Антон Лосенко, пробыв в Академии всего два года, был отправлен для продолжения учебы в Париж. Там он поступил, по рекомендации, в мастерскую живописца Жоржа Рету, в творчестве которого, переплетались академические принципы с рококо. Усердный и добросовестный, Лосенко усваивает парижскую науку, занимаясь с утра до вечера. Два раза в день рисует с натуры, промежутки заполнены сочинением эскизов и писанием по ним картин на историческую тему. Так рождается крупное полотно «Чудесный улов рыбы». В основе картины лежит евангельский сюжет, исполненный в виде галантной сцены, с участием модной парижанки, расположившейся у ног Христа. Работа молодого художника вполне соответствует уровню французской академической живописи 18 века. 

А. Лосенко. Чудесный улов рыбы

Учитель остался доволен учеником. Лосенко подарил Рету 120 рублей и отправился в Петербург в собственной коляске.

Первоначально в Академии был создан один живописный класс, но вскоре количество их увеличилось, произошла четкая специализация классов: живописный, исторический, батальный, домашних упражнений, птиц и зверей, плодов и цветов, пейзажей и другие.  Лосенко начал преподавать в натурном классе. Преподавание основывалось, разумеется, на принципах классицизма. Ученикам внушалось представление о необходимости опираться на опыт прошлого, о ценности традиций, прежде всего античных. Считалось, что искусство должно стремиться к идеалу, которому окружающая жизнь, увы, почти не соответствует. Однако художник должен иметь в виду, что и в жизни заложены идеальные закономерности. Хороший художник должен уметь выявлять их и на холсте изображать натуру исправленной, какой она должна быть. При таких принципах не удивительно, что на первое место в живописи ставился исторический жанр, к которому относились также библейские, мифологические, легендарные сюжеты. Расцветший талант Антона Лосенко  пришёлся, как раз кстати.

Однако вскоре Лосенко вновь отправляется в Париж, на этот раз в мастерскую знаменитого Жозефа Мари Вьена, чьё творчество уже почти свободно от рокайльных настроений. Учеником Вьена был также Жак Луи Давид, будущий великий французский художник, создатель аскетичного и героического искусства. Лосенко внимательно изучает парижские музеи, частные собрания, тщательно фиксируя наблюдения в своём журнале. «Венера хороших лядвей, скульптор Фальконетт. Ангел зовёт Иосифа итить во Египет, Тициена. Живопись колеров, експрессии вестма натуральны. Деревенский старик читает Библию детям Креза. Устрицы и вино на столе весьма натуральны, Шардиня». В это время он пишет «Андрея Первозванного» - этюд полуобнаженного старца. Натурально показана обвисшая морщинистая кожа, болезненная старческая худоба, узловатые пальцы, седые волосы и слезящиеся глаза. Всё это говорит о тщательном наблюдении натуры. На сюжет указывают только молитвенный взгляд, обращенный к небу и слабосветящийся нимб. 

А. Лосенко. Андрей Первозванный

Итогом второй поездки становится картина «Жертвоприношение Авраама». Авраам, следуя воле божьей, приносит в жертву сына Исаака, но рука ангела останавливает занесенный кинжал. Это всё ещё барочная сцена с дымовыми эффектами и ангелом, который является на облаке, подобно тому, как из театральной машины возникает на театральных подмостках божество.

А. Лосенко. Жертвоприношение Авраама

Позже, когда Лосенко усвоит язык классического театра – говорящий жест, единство времени, места и действия, он создаст более строгую классическую композицию на античный сюжет «Зевс и Фетида», на сюжет из «Илиады» Гомера. Морская богиня Фетида, мать Ахиллеса, родившая его от смертного человека царя Пелея, просит Зевса спасти её сына, отвратить его от дальнейшего участия в Троянской войне. В соответствии с сюжетом герои картины идеальны, созданы по образцу античной скульптуры. 

А. Лосенко. Зевс и Фетида

Вернувшись опять в Петербург, Лосенко получает в Академии должность адъюнкт-профессора, то есть, ассистента. Но и второй период преподавательской деятельности Лосенко непродолжителен. Художник отправляется для совершенствования мастерства, на в Италию. Он приезжает в Рим, где работает самостоятельно: копирует Рафаэля, пишет натурщиков, изучает искусство итальянского Возрождения. Здесь он пишет свои лучшие в пластическом отношении, картины «Каин» и «Авель». В последствии они долгие годы служили образцами для копирования и подражания а Академии художеств. Собственно, это однофигурные этюды обнаженной модели. Названия им были даны уже в 19 столетии. На них изображены мощные, крепко сложенные молодые итальянские натурщики. Пластика фигур выполнена по торсу Аполлона Бельведерского. Золотистая поверхность тела красиво сочетается с глубоким красным цветом драпировки, что говорит о колористическом даре Лосенко. Серебристо-серый тон подчеркивает тёплый цвет тела. 

А. Лосенко. Авель

После представления этих картин, Лосенко вскоре становится профессором, руководителем класса исторической живописи, а потом и директором Академии художеств.

Теперь уместно немного рассказать о педагогической деятельности Лосенко. Учение в Академии начиналось с копирования «оригиналов» - специально подготовленных образцов рисунка и живописи. Лосенко лично создаёт более полусотни таких оригиналов, которые почти столетие использовались в академической школе, вплоть до середины 19 века. От «оригиналов» переходили к «антикам» - рисованию с античной скульптуры. Потом уже рисовали и писали живых натурщиков, в число которых принимались только хорошо сложенные мужчины, зачисленные служащими академии даже имевшие в академическом здании квартиры. После этого принимались за эскизы композиций на исторические сюжеты и по ним создавали законченные картины. Преподавание в натурном классе велось двумя дежурными профессорами. Один правил работы учащихся, другой  вместе с ними выполнял задание, показывая, что и как писать, личным примером. Лосенко часто работал вместе с учениками, о чем свидетельствуют учебные работы, созданные им в период позднего творчества. К восемнадцати годам студент уже мог работать самостоятельно. Наилучшие ученики отправлялись в пенсионерскую поездку, на государственном пенсионе, в Европу – Францию, и потом Италию.

Расцвет русского классицизма второй половины 18 – начала 19 века стал возможным, благодаря системе академического образования, отрегулированной И.И. Бецким. Состав преподавателей постепенно изменялся, уступая место отечественным профессорам, таким, как Антон Павлович Лосенко.  Им было написано учебное пособие «Краткое изъяснение пропорции человека» - введение в пластическую анатомию. Также рьяно он выполнял директорские обязанности, отнимавшие у его творчества драгоценное, время. Столь напряженная работа не могла не отразиться пагубно на его здоровье. Хрупкий и душевно ранимый, Лосенко с трудом противостоял житейским бурям и трудам. Оттого-то он рано сломался и угас на тридцать седьмом году жизни, в блеске славы. В последние три года своей жизни, работая профессором и директором, он написал самые значительные свои картины.

«Владимир и Рогнеда»

1770 год. Нарядные дамы и кавалеры, гуляя по залам выставки, открытой в Академии художеств, подолгу задерживались перед картиной «Владимир и Рогнеда».  Дамы вздыхали и подносили к глазам платочки. Кавалеры отыскивали глазами скромную фигуру Антона Павловича Лосенко и спешили выразить восхищение его новой работой. Но пока никто не догадывался, что попал на своеобразный день рождения отечественной исторической картины. Никто не предполагал, что художественные особенности полотна, на котором запечатлена трогательная сцена их далёкого 10 века, являются концентрацией поисков и находок целого поколения художников.

Зато все знали, что императрица Екатерина II, всемилостивейшее посетив выставку, изволила удостоить похвалы г. Лосенко, «поощряя его монаршим своим изустным изъяснением к лучшим успехам». Кто бы осмелился после этого пропустить выставку или не похвалить картину? Впрочем, все передовые знатоки искусства эпохи думали одинаково: перед ними выдающееся произведение, написанное зрелым мастером. Лосенко отличался художнической восприимчивостью, чуткостью к важнейшим нравственным проблем своего времени. Именно это помогло ему встать в один ряд с лучшими мыслящими людьми и отчетливо проявилось в содержании картины, принципиально новом по отношению к предыдущим полотнам на историческую тему.

Сюжет картины был утверждён советом профессоров Академии художеств. « Владимир, утвердясь на Новгородском владении, посылает к полоцкому князю Рогвольду, чтобы ему отдал дочь свою Рогнеду в супружество; гордым ответом Рогнеды раздраженный, Владимир подвигнул все свои силы, столичный полоцкий город взял силою, Рогвольда с двумя сынами лишив жизни, с высокомысленною Рогнедою неволею сочетался». Лосенко показал «первое Владимирово свидание с Рогнедою, в котором Владимир представлен победителем, а гордая Рогнеда пленницею».

А. Лосенко. Владимир и Рогнеда

И сюжет, и композиция, и типы героев - серьёзный повод для раздумья. Летописи сообщают, что Владимир, «креститель Руси», старший сын Святослава и внук Ольги, на свет появился вне закона. Суровому воину Святославу ещё в юности, до женитьбы, приглянулась служанка матери, ключница Малуша – простая «роба». Владимир с детства носил прозвище «робичича», однако не был позабыт-позаброшен. По уму, талантам и красоте он далеко превосходил законных сыновей Святослава – Ярополка и Олега. Отец и бабка души в нём не чаяли, но передать киевский престол незаконному отпрыску не могли, и посадили на новгородское княжение. Уже после гибели отца Владимир решает жениться и посылает сватов к Рогнеде. В ответ слышит заносчивый ответ: «Не хочу разути сына рабыни, но Ярополка хочу». Представьте гнев обиженного красавца. Конечно, «взыграло ретивое»! Другого способа разрешения конфликтов, кроме войны, предки наши не знали. Осада Полоцка и насильственная женитьба на негоднице и задаваке – в те времена обычное дело.

Но нравы меняются, на дворе просвещенный 18 век, и Владимир должен был показаться современникам Лосенко варваром, жестоким чудовищем, сластолюбцем. Зато художник рассуждает именно как человек гуманный и чуждый произволу, владевшему сердцем якобы сластолюбивого князя. Он ищет в поступках князя Владимира причины, которые бы если не оправдали, то заставили отнестись к нему с сочувствием. «Владимир на Рогнеде женился против воли её, - рассуждал художник, - когда же он на ней женился, то должно, что б он её и любил. Почему я его и представил так, как любовника, который, видя свою невесту обесчещену и лишившуюся всего, должен был её ласкать и извиняться перед нею, а не так, как другие заключают, что он её сам обесчестил и после на ней женился, что мне кажется очень ненатурально, а ежели же и то было, то моя картина представляет как только самое первое свидание».

Художник испытывал неподдельный интерес к переживаниям своего героя. Князь Владимир, креститель Руси, изображался в древнерусском искусстве в образе святого. В трактовке Лосенко он стал человеком, поступки которого должны быть объяснены, исходя из законов человеческого сердца. Никто из предшественников Лосенко, работавших над историко-батальными композициями, не ставил перед собой подобные психологические задачи. Кроме этого, существует особый, «лосенковский» подход к исторической теме – стремление автора картины облагородить, приподнять над миром низких страстей, обелить образ Владимира. На полотне молодой князь занимает центральное место. Остальные действующие лица, даже Рогнеда, расположены так, как будто обрамляют его фигуру – два его воина и две служанки Рогнеды.

Полоцкая княжна, бледная, заплаканная, пребывает в состоянии полуобморока. Она тоже, согласно сюжету картины, является её героиней, но пассивной, второго плана, уступая князю ведущую роль. Служанки – лагерь Рогнеды – застыли в слезах. Старший воин, надо полагать, это родной дядя по матери Владимира и его вуй, то есть воспитатель, сохраняет спокойствие. Более молодой воин смотрит живыми любопытными глазами на то, как его князь изливает свои чувства перед девой.

Эмоциональность Владимира и горе Рогнеды поддержаны цветом. Князь разгорелся от волнения. Княжна смертельно бледна. Рядом с румяным лицом Владимира, лицо девы – бело-серое, совсем безжизненное. Также контрастны в цвете их руки. И цвет одежд. Красное и оранжевое, горячее по тону, преобладает в костюме Владимира. На нём ярко-красный плащ, отделанный мехом горностая. Его одеяние под плащом - из золотисто-оранжевой парчи, шитой зелёными узорами. От сочетания с нежно-зелёным золотистое становится более тёплым. Те же цвета в одеянии Рогнеды выглядят мёртвыми. Плащ княжны, почти такой же, как и у Владимира, но холодного оттенка, оторочен соболиным мехом. Зелёный цвет – камни на её поясе и кокошнике – какого-то скорбного тона. Яркие тона, встречающиеся в костюмах воинов и служанок, также гаснут на фоне одежд Владимира.

Герои Лосенко наряжены не в некое подобие греко-римских одежд, которые бытовали в картинах других исторических живописцев и его самого в предшествующих работах. Однако в своём стремлении найти национальный костюм он столкнулся с почти непреодолимыми трудностями – с отсутствием исторических материалов. Он мог опираться только на разрозненные и случайные сведения, да на театральный реквизит. Последний вообще был довольно фантастическим, однако как раз он-то и послужил источником для головного убора князя: невероятной смеси из короны с зубцами, шапки, отороченной горностаем и страусовых перьев. Правда, платье Рогнеды, сапоги и длинная рубаха Владимира, особенно рукава и шитый драгоценными камнями ворот, напоминают древние русские одеяния. Одежды одной из служанок и воинов близки к простонародному костюму. Всё же, несмотря на антиисторичнось костюмов, художник сделал всё, что мог. Подводя итог своей работе, он пишет: «Что же касается одеяния и обычаев тогдашних, то по темности Российской истории, я не мог сделать лучше». И далее: «Ежели бы я мог достать всему тому натуру, что надлежит сделать в моей картине, то я бы… предпочел натуральное идеальному».

Подлинным узлом, который будто стягивает всех участников в единое целое, стал великолепно найденный центр композиции. Здесь встретились руки Владимира и Рогнеды. Сильная и нежная рука князя поддерживает бледную, с взметнувшимися в отчаянии пальцами, руку княжны. Правая рука Владимира слово вторит горестному движению рук девы и молит о прощении. Такой своеобразный разговор рук, во многом определяющий содержание, которое художник хотел вложить в картину. Оно раскрывается преимущественно через образ Владимира, а значит, его нежность, мольба о прощении, человечность, как это ни странно с точки зрения его поступка, главенствует в картине.

Вероятно, зрителям следующего и века, да и нашего, приученных к большей сдержанности, проявление чувств князя Владимира и княжны Рогнеды казалось и кажется слишком сентиментальным и театральным. Действительно, Лосенко привлекал современный ему театр, с его вычурными позами и монологами. В качестве натурщика, позировавшего для Владимира, он пригласил знаменитого актёра Ивана Дмитревского. Герои на полотне располагаются, будто на авансцене. Вне сомнения, картина Лосенко связана с традициями ещё не изжитого в середине 18 столетия стиля барокко, с присущими ему патетикой и драматизмом. Однако в ней уже чувствуется стремление к классической ясности, уравновешенности и рационалистичности. Действие происходит на узком пространстве первого плана. Дальше глухая стена с античными пилястрами образует фон. Всё это от классицизма, нового художественного стиля, который в 70-е годы 18 века завоёвывает Европу. В России первым, кто способствовал его проникновению в живопись, был Антон Павлович Лосенко.

За картину «Владимир перед Рогнедой» Лосенко получил звание академика. Ему было тридцать три года. Спустя пять дней на общем собрании в Академии он был произведён в профессоры. Человек добросовестный, даже можно сказать, до щепетильности честный, он кладёт все силы на алтарь образование юношества. Добавим сюда ещё административные дела Академии, недостаток средств для строительства нового здания по проекту Ж-Б Деламота и А.Ф. Кокоринова, того самого, которым мы сейчас любуемся в Петербурге, бесконечные хлопоты, интриги, казнокрадство. Президент Академии И.И. Бецкой переваливает столь щепетливые дела на плечи молодого «профессора Лосенкова» и адьюнкт-ректора Жилле.   Посему собственные творческие планы художника реализуются медленно. Да ещё и сама императрица даёт ему заказ на картины, исполнять которые у него катастрофически не хватает времени. В это тяжёлое время за безответного Лосенко вступается другой замечательный мастер, автор «Медного всадника» Э.-М. Фальконе, используя свои деловые связи с императрицей.

«…Уже давно я страдаю, не зная к кому обратиться, - пишет он Екатерине, - я, впрочем, говорил, но безрезультатно. Речь идёт о Лосенкове, искусном, честном и несчастном. (…) Вы думаете, что он пишет Ваши картины. О, совсем нет! Оглушенный, измученный, огорченный, обременённый тьмою академических мелочей, ни в одной Академии мира не касающихся профессора, Лосенко не может коснуться кисти. Его погубят несомненно. Он первый искусный художник нации, к этому нечувствительны, им жертвуют».  Фальконе обращался к императрице с просьбой «крепко» поговорить с Бецким, но разве могла она огорчить своего старого любимца? Конечно, она обещала поговорить с Бецким и забрать Лосненко в свой обожаемый Эрмитаж, где бы он мог заниматься делами картинной галереи. Однако дело не двинулось с мертвой точки. И всё же, в последний год своей жизни, художник вернулся к творчеству. Результатом его труда стала так и неоконченная картина, навеянная «Илиадой» Гомера.

«Прощание Гектора с Андромахой»

Величественное полотно, задуманное художником, воспевает служение Отчизне. Оно было создано по заказу императрицы, но идея, которая, несомненно, давала силы самому художнику, поддерживала его дух и давала новые силы для преодоления невзгод. Троянский царевич Гектор, уходя на бой с непобедимым Ахиллесом, прощается с женой и сыном. Он предчувствует свою гибель под стенами родного города, но не склоняется перед роком. Жена молит его остаться, но Гектор говорит в ответ:

… научился быть я бесстрашным,

Храбро всегда, меж троянами первыми, биться на битвах,

Доброй славы отцу и себе самому добывая.

Гектор хочет обнять сына, но младенец Астианакс пугается грозного косматого отцовского гребня над шлемом. Тогда герой отдаёт шлем мальчику-оруженосцу и, приласкав сына, взывает к богам:

Зевс и бессмертные боги! О, сотворите, да будет

Сей мой возлюбленный сын, как и я, знаменит среди граждан;

Также и силою крепок и в Трое да царствует мощно.

Пусть о нём некогда скажут, из боя идущего видя:

Он и отца превосходит! И пусть он с кровавой корыстью

Входит, врагов сокрушитель, и радует матери сердце!

А. Лосенко. Прощание Гектора с Андромахой

Воззвание Гектора к богам и страстную мольбу его о том, чтобы сын стал продолжателем его дела и сделался «знаменит среди граждан», Лосенко избирает сюжетом для своей картины. Возможно императрица хотела подарить это полотно в назидание сыну Павлу, будущему императору. Но Лосенко расширяет сюжет, наполнив его идеями общественного долга, гражданственности и патриотизма, следуя клятве Гектора: «чашу свободы поставить в обителях наших свободных, после изгнанья из Трои ахеян меднодоспешных».

Композиция картины строга. Она развернута в виде фриза, выверена и уравновешена. Архитектура города – гигантские башни и колоннада - на заднем плане замыкают пространство. Гектор – в центре композиции. Его выделяет ярко-красный плащ. Андромаха устремляется к мужу с младенцем на руках. Она охвачена горем и дурным предчувствием. Остальные персонажи на первом плане обращаются к супружеской паре взволнованными жестами и взорами. Плачет служанка, вероятно, кормилица. Соратники Гектора клянутся защищать его жену и ребёнка до последней капли крови. Пылают восхищением глаза юноши с наброшенной на голову львиной шкурой. Мальчик-паж, которому Гектор поручил свой шлем, завороженно рассматривает золотой щит. Это щит самого Ахиллеса, который, как и доспехи, Гектор добыл в предыдущем бою, сняв с убитого им Патрокла. Когда троянское войско подступило к ахейским кораблям, и Гектор поджег один из них, Ахиллес разрешил своему лучшему другу Патроклу, облачившись в его доспехи, вступить в бой и отогнать троянцев. Теперь, когда Патрокл погиб от руки Гектора, настало время для решающего поединка. Словно предчувствуя гибель своего командира, грустно смотрит на Гектора чернобородый воин с копьём. Все герои кажутся сошедшими с античных рельефов. Лосенко решительно опроверг критику ценителей изящного, с презрением утверждавших, что на картинах русских живописцев античные воины напоминают простых мужиков, переодетых в древнегреческие хитоны и хламиды. Но разве не были эти воины, защищающие родной город, землепашцами? Разве не обладали природным достоинством и высокой душой простые крестьяне? В этом гражданская позиция художника созвучна гражданственным исканиям прогрессивных писателей 18 века, автора трагедий Сумарокова и других?

Колорит картины выдержан в классическом стиле. Гамма красок строга и лаконична. Гармония строится на контрасте красных, коричневых, серебристо-желтых и серых тонов.

Огромное полотно, написанное с воодушевлением, но так и не дождавшееся последнего мазка блестящего мастера-новатора, завершило жизненный путь Антона Лосенко. Оно стояло в мастерской, когда художник умирал от «водяной болезни». Лосенко не стало 23 ноября 1773 года. Похоронили художника на Смоленском кладбище, при Благовещенской церкви. После него остались ученики, потрясенные своей потерей, но с успехом продолжившие путь учителя, заложившего основание русской школы исторической живописи.