 |
| В.А. Серов Портрет И.И. Левитана |
К 155-летию великого русского
пейзажиста
И.И. Левитана
Художник-искусствовед Александр Бенуа вспоминал,
что «лишь с появлением картин Левитана» поверил в красоту русской природы.
Именно Левитан – первый из лучших пейзажистов XIX века, открыл для современников
родную землю. О чем осталось немало признаний: да, среднерусская природа полна
поэзии, которую люди хоть и чувствовали всегда,
видели, «но как-то не замечали». «Оказалось, что прекрасен холодный свод
её неба, прекрасны её сумерки… алое зарево закатного солнца, и бурные весенние
реки… прекрасны все отношения её особенных красок… Прекрасны и все линии, даже
самые спокойные и простые». Левитан никогда не выбирал эффектные уголки
природы. Шёл по России странник, перенося на холсты печальные поля под бледными
высокими небесами, поэтичные заросшие пруды, серые деревенские сумерки, прощальное
золото деревьев перед наступлением зимы. И наполнялся бедный пейзаж чувствами,
обретал высший «небесный» смысл. Благодаря великим полотнам Левитана, Россия открыла свой неброский, поэтический
лик.
Исаак Левитан родился 18 (30) августа 1860
года в местечке Кибарты, близ железнодорожной станции, на западной окраине
России. Дед будущего художника был раввином, но отец предпочел
преподавательскую стезю духовной. Жизнь, однако, делает неожиданные повороты, и
на момент рождения сына Исаака, отец его был железнодорожным служащим. Семья жила
бедно, зато в доме в доме царила атмосфера душевного тепла, благоприятная для
учебы и развития детских талантов. Отец сам обучал двух сыновей и двух дочерей,
мать всё свободное время посвящая чтению, знакомила их с лучшими произведениями
писателей. Когда подросли старшие брат и сестры, родители решили перебраться в
Москву, чтобы дети получили образование, но столкнулись с суровыми жизненными
невзгодами. Отец зарабатывал уроками иностранных языков, но средств едва
хватало и не всегда удавалось свести концы с концами. В 1875 году умерла мать,
отец скончался через два года, и дети остались в глубокой нищете. В это время
братья уже учились в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, и юный
Исаак поражал всех – преподавателей и студентов – упорным трудом, безграничной
любовью к живописи и родной природе. Только эта великая страсть помогла ему
преодолеть тяжелую долю, пройти путём художника, отнюдь не обласканного милостями
судьбы. Вечно голодный, оборванный, под угрозой отчисления за неуплату, без
крыши над головой, ночующий из милости в учебных классах, юноша Левитан –
истинный пример беззаветной преданности искусству. Но ему и везло. С первых лет
учебы он попал в живую и интересную среду прогрессивных педагогов и талантливых
товарищей. Исаак Левитан учился у А.К. Саврасова и Д.В. Поленова – больших
мастеров, близких ему по духу. Годы
учебы у них имели огромное значение в становлении Левитана – художника. По
своей же натуре Исаак был отзывчив, чуток, раним и поэтичен. Новые веяния,
которые принёс с собой Поленов, а именно, писать на свежем воздухе, стремясь к
новому колористическому решению, способствовали быстрому расцвету дарования
Левитана. В училище Исаак близко сошёлся с однокашниками – будущим русским импрессионистом
Константином Коровиным, Николаем Чеховым и затем его братом-писателем,
Валентином Серовым, близким Левитану по целям, которые они ставили перед собой,
хотя и разным. Серова интересовал, прежде всего, внутренний мир человека, его
состояние, а Левитана привлекала природа, её настроение. С молодых лет Левитан
был новатором в области художественных исканий. Это новаторство не родилось
сразу. Оно было подготовлено предшествующим ходом развития пейзажной живописи,
вершиной которого можно считать картину учителя Левитана Саврасова «Грачи
прилетели». Какую огромную силу несёт в себе простой мотив русской природы!
Левитан же был одарен свыше - музыкальным восприятием природы, «тончайшим
слухом живописи», умением передать её душу, увидеть пейзаж в общем тоне,
показать всё сложнейшее переплетение цветов, создать гармоническое целое общего
колористического решения. Не зря Левитан изучал творчество французских
пленэристов, оставаясь в душе глубоко русским художником. Левитан – певец
русской природы, бесконечно влюбленный в родную землю, прошёл по нелёгкому, но
радостному пути. Природа была источником, питающим его творчество.
Известность девятнадцатилетнему Левитану
принесла небольшая картина «Осенний день. Сокольники». Увидев её на выставке,
Павел Михайлович Третьяков купил её для своей галереи, чтобы поддержать
начинающего художника, чей талант не ускользнул от его глаза.
 |
Осенний день. Сокольники 1879 г. ГТГ |
Только что прошёл мелкий осенний дождь,
надвигаются сумерки, в неизяснимой тревоге замерла увядающая природа. Холодно,
неуютно, опавшие листья торчат из густой, желтеющей, мокрой травы, плотным
слоем лежат по бокам песчаной дорожки. Скоро снова зарядит дождь, и будет лить
до утра. На это указывает серая влажная пелена у горизонта, и синяя дымка,
дрожащая меж стволов тёмных сосен. Окружающий мир почти лишился свежих красок,
и только молодые тоненькие клёны освещают его золотистым свечением листьев, чудом
держащихся на ветвях, трепещущих, будто маленькие призрачные светильники. И над
всем этим грустным миром висят белые, пухлые, налившиеся водой, готовой
низвергнуться с неба, облака. Растрёпанные верхушки сосен будто купаются в их
плотной и мутной влаге. В этой ранней работе проявились особенности таланта
Левитана – редкая эмоциональность, поэтичность, умение наполнить картину
элегически-печальным чувством осеннего увядания и человеческого одиночества.
Одинокая фигурка стройной женщины в
черном пальто, торопливо проходит по бесконечной, сырой аллее. И зритель ещё
острее ощущает холод и бесприютность парка. В то же время, длинная, плавно
изгибающаяся аллея, тонкие клёны и высокие сосны, нависающая дождевая влага,
создает целостный музыкальный образ. Левитан очень любил осеннюю лирику русских
поэтов, ему близка та «кроткая улыбка увядания, что в существе разумном мы
зовём Божественной стыдливостью страданья». (Ф. Тютчев)
Левитан не удавались человеческие фигуры, и
поэтому женщину для картины писал его товарищ по Училищу Николай Чехов.
После дождя. Плёс
Городок Плёс на Волге стал
знаменит благодаря Левитану. Выбирая живописные места на великой русской реке,
художник задержался здесь и написал несколько замечательных картин, солнечных,
радостных. Здесь он открыл для себя волшебство солнечного света, дарящего людям
радость. Яркий пример левитановского открытия – картина «После дождя. Плёс».
Только что прошумел серый летний дождик, и
уже солнце проглянуло из-за туч. Небо над городком напоминает мутную пелену, но
уже робко, как-то нерешительно золотой свет возвращается в мир из сумеречного
плена. Деревья, кусты, трава – мокрые, темные от воды и потому выглядят
блёклыми. Лес, за домами и рекой вдали напоминает тёмную гряду облаков,
настолько мутным и расплывчатым увидел его художник. На воде – лёгкая рябь, но
каждая крохотная волна колеблется, неся на себе отблеск солнца. Река вдали
отливает серебром. Становится жарко, и солнечные лучи как жидким золотом,
наполняют лужи на берегу своим ярким светом. Лужи написаны так, что их можно
принять за гирлянды огней, кем-то зажженные у кромки берега. Свет отражается в
крышах домов, крытых листами рифленого железа, бортах лодок. Кажется, ещё миг,
и солнце засияет в полную силу.
Вечер. Золотой Плёс
Левитан запечатлел вид на
окраину Плёса с Петропавловской горы, где находилась церковь-часовня. Перед ним
открывался вид с высоты птичьего полёта на Волгу на исходе тёплого летнего дня.
С необычной чуткостью художник передает ощущение умиротворенности, тишины.
Мягкий, предзакатный розовый свет сияет над широкой Волгой. Стелется нежное марево
тумана. Вечерняя прохлада, сочность росистой зелени, травы и кустов,
покрывающих пологий склон холма, почти ощущаются. Кажется, вся эта живая
красота притихла в ожидании колокола, призывающего к вечерней службе.
Интересно, что в белом доме под красной крышей, который отчетливо прописан на
берегу Волги, Левитан снимал комнаты, и ныне здесь размещается один из отделов
Плёсского государственного историко-художественного музея-заповедника.
Тихая обитель
Замысел этой картины
возник в 1887 году, года Левитан побывал в Саввино-Сторожевском монастыре близ
Звенигорода. Художника поразил летний закат, осветивший главы и кресты
монастыря алым светом. Однако натуру Левитан отыскал позже и в ином месте, близ
города Юрьевца на Волге. Запечатлев монастырь, окруженный рощей, куда призывает
старенький мостик через спокойную реку и тропинка, теряющаяся в луговине, художник
насытил изображение ощущением благостного покоя. Стройная белая колокольня и
маковки церквей возносятся к голубому небу и розовым облакам. Можно бесконечно
любоваться красотой предзакатного солнца, мягко золотящего белые стены, золотые
кресты и купола, верхушки деревьев и воду, в которой отражаются силуэты церквей
и зелень рощи. Трогательные ивы с узенькими листочками на берегу смотрятся в
голубую воду с её лёгкой рябью. Синие отсветы дрожат на влажных досках мостика.
Несмотря на «сочиненный» в некотором роде, пейзаж, полотно отличается
непосредственностью чувства и глубоким знанием русской природы. Александр Бенуа
находил в этой картине столько живой жизни, что первым зрителям её «казалось,
точно сняли ставни с окон, раскрыли их настежь, и струя свежего, душистого
воздуха хлынула в старое выставочное зало». Представленная на передвижной
выставке 1891 года «Тихая обитель» принесла автору широкую популярность у
зрителей. Сохранились свидетельства о том, что имя Левитана теперь было «на
устах всей интеллигентной Москвы». Зрители благодарили художника за «блаженное
настроение, сладкое душевное спокойствие», которое вызывал в сердцах этот тихий
уголок России.
Владимирка
Как-то, возвращаясь с охоты, Левитан вышел
на Владимирский тракт. Хотя в его времена железных дорог, знаменитая
«Володимирка», по которой, звеня кандалами, брели в Сибирь каторжане, уже
утратила своё назначение, память о «звоне кандальном» сохранилась. Недаром,
создав эскиз, Левитан подарил его своему знакомому студенту, будущему
прокурору, с назиданием смотреть и помнить, на что обрекали несчастных людей
его предшественники.
Работу над картиной Исаак Ильич начал
летом. Стояли солнечные дни. Несмотря на это, пейзаж получился сумрачный, почти
лишенный ярких красок. Меж унылых полей в даль за горизонт тянется широкая
лента дороги. Над землёй тяжело нависли облака. Невесёлые думы навевает
пасмурное небо и тусклые тени облаков. Высокий горизонт усиливает впечатление
бесконечности тракта, по которому прошагали навстречу тяжкой судьбе тысячи осужденных.
Не все преодолевали этот путь, падали и умирали по дороге. Это о них, о тех,
кто упал на обочине, и не смог подняться, чтобы ползти опять, напоминает придорожный
крест, возле которого замерла одинокая фигурка странницы, с молитвой
обратившейся к иконе. Сколько таких вот безымянных могил под черными от дождей
крестами, отмечавшими тяжкий путь каторжников, было разбросано вдоль
Владимирского тракта. Мотив уходящего в даль пути, использованный Левитаном, выражает
чувство скорби и грусти. Чувство тоски и одиночества господствует в образном
строе картины. И всё же, это чувство тоски не единственное, вызываемое
картиной. Чувство родины, любовь к неяркой нашей природе, её широте и величию,
вызывают дорога, поля и леса, раскинувшиеся под высоким небом.
У омута
Эта картина вызывает мрачные ощущения.
Неширокая река, через которую перекинуты брёвна. Увы, перебежать на другой
берег не просто. Страшно. Берега низкие, сырые, неуютные. Желтовато-серое
свечение неба, черная вода, усиливают тревогу. Чувство опасности растёт, чем
дольше находишься возле картины. Один неверный шаг по скользким зеленоватым
брёвнам и… поминай, как звали! И становится понятным известное выражение «у бездны
на краю». Заглядывая в бездну, человек испытывает тёмное, сладкое желание
броситься в грозящий гибелью омут. Эффект опасности достигается Левитаном в
построении ритмического рисунка разрушенной мельничной плотины и перекинутых
через реку бревен. Рисунок умело строится на сочетании нестыкующихся прямых линий, которые отвлекают взгляд
зрителя от спасительно центрального бревна лавы и тропинки, затягивая прямиком
в омут.
Левитан работал над картиной в Тверской
губернии под впечатлением от места, по преданию, вдохновившего Пушкина на
создание «Русалки». Однако картина Левитана лишена сказочности. Изображая
гиблое место, омут, Левитан думал о личном, пережитом.
Над вечным покоем
Эту эпическую картину Левитан писал в
Тверской губернии, на озере Удомля, но часовню писал с той, что так полюбилась
ему на горе в Плёсе. Работая, Исаак Ильич слушал музыку – траурный марш из
«Героической симфонии» Бетховена. Именно такая торжественная и печальная музыка
помогала создавать картину, которую один из друзей Левитана назвал «реквиемом
самому себе». В ней отразились размышления живописца о своей судьбе и бесконечном
мире, началах света и тьмы, вечности и бренности, человеке и природе.
Прекрасно написано грозовое небо, рваные
облака с тусклыми желтыми просветами. Свинцовые облака тяжело нависают над
землей. Ощущение тяжести таково, что, кажется, они не позволят взлететь птицам,
сомнут крылья, и потому ни одна птица не летает над бесконечным водным
простором. Озеро выглядит мрачным и враждебным. Только вой ветра нарушает
тишину. Стоит взглянуть на ломаемые ветви кладбищенских деревьев – и ощущение
ветра становится почти физическое. На крутом берегу, художник изобразил
маленькую деревянную церковь, рядом с которой – заброшенные могилы с
покосившимися крестами. Должно быть, давно нет на свете не только детей, но и
внуков тех, кто нашёл здесь последний приют и упокоение. Это место вечного
покоя. Хотя, в церковном оконце теплится огонёк. Да на островке среди озера
можно различить стога сена. Люди живут и трудятся, как много веков назад,
однако ни лампадка в церковном оконце, ни следы человеческой деятельности, не
могут противостоять величию природы. Левитан – реалист. Живая жизнь природы и
человека для него остаётся высшей реальностью.
Золотая осень
Классика Левитана. Ученики начальной школы
уже знакомы по учебникам с этой золотой рощей и синей рекой. Картина отличается
яркостью и повышенной декоративностью. «Очей очарованье!» - воскликнул однажды
Пушкин. Есть в нашей российской осени несколько таких сказочных деньков, когда
деревья кажутся покрыты драгоценными каменьями вместо листьев, и золото лежит,
горит, переливается под ногами. Стоят нарядные деревца и не шелохнутся, даже
непоседливый ветер в эти дни складывает крылышки и не играет в золотых кронах.
Как прощальное цветение в преддверии суровой зимы воспринимается это золотое
убранство природы. И так из года в год, из века в век. Берёзки на полотне
Левитана до боли напоминают старинные фрески ярославских и ростовских церквей XVII века.
В то же время – это и пора начала увядания
природы. Вода в прозрачно-синей реке холодна. Трава пожухла. Воздух кажется
студёным. Но эту картину Левитана никак не назовёшь грустной. Это одно из
светлых и радостных произведений великого пейзажиста. Оно не наводит на зрителя
тоскливые мысли о надвигающейся унылой поре.
Озеро. (Русь)
1899 - 1900 г. ГРМ
Лебединая песнь Левитана. Над этой большой
картиной смертельно больной художник работал много и вдохновенно. Она была
задумана под впечатлением от стихотворения Пушкина «Последняя тучка рассеянной
бури». Левитан не раз выезжал на этюды в Тверскую губернию, где писалась
картина «Над вечным покоем». Хотя в левитановском «Озере» звучит скорее
мажорная музыка природы. Она производит впечатление светлым, праздничным звучанием.
Можно так сказать, перезвоном неба с белоснежными облаками и чудным привольем
воды. У берега озера зеленеет тростник. Вдали виднеются деревни с белыми
колоколенками храмов. Жаль, что эта картина через десять лет после смерти
художника потемнела, утратила первоначальную яркость. Но и в этом состоянии она
производит сильное впечатление. Сохранились два её варианта. Первый находится в
Третьяковской галерее, второй в Русском музее.
 |
В лесу осенью. 1894 г. Курская государственная картинная галерея имени А.А. Дейнеки |
 |
Туман над водой 1890-е г.г. Кировский областной художественный музей имени В.М. И А.М. Васнецовых |
 |
Лесное озеро. 1900-е г.г. Ростовский областной музей |
 |
Лилии. 1895? Астраханская картинная галерея |
Жизнь Левитана преждевременно и
трагически оборвалась в июле 1900 года, от коварного сердечного недуга. Не дожив месяц до своего сорокалетия, он остался художником
эпохи классического русского реализма. Ему не повезло стать участником бурных и
трагических событий начала XX века. Однако же, судьба Исаака Ильича неразрывно связана с
судьбой родных полей и лесов, реки Волги и будущее нашей земли и культуры тесно
связано с духом великого пейзажиста.
Комментариев нет:
Отправить комментарий