Иван Яковлевич Вишняков (1699 – 1761), пятнадцатилетний сын «шатёрных дел мастера», ученик Василия Грузинца, воспитанный в исконно православной
художественной традиции Оружейной палаты, приехал в Петербург из Москвы, где
ему предстояло работать подмастерьем у Луи Каравакка. Ученик и учитель тесно сблизились, однако
младший так и не стал слепым копиистом манеры звезды первой величины. Разница
между творчеством Каравакка и Вишнякова, та же, что и разница между русским и
западноевропейским искусством. И эта разница отнюдь не в манере письма, а скорее,
в трактовке человека, его лица и души. Впоследствии работа в Живописной команде
Канцелярии от строений под руководством Андрея Матвеева, способствовала
развитию таланта Вишнякова. Достигнув известности, после кончины Матвеева
(1739), Вишняков принял руководство над Живописной командой Канцелярии от
строений, продолжая лучшие начинания «птенцов гнезда Петрова». Более двух
десятилетий руководил всеми живописными работами в Петербурге и загородных
резиденциях. В его ведении – живопись светская и церковная, огромные настенные
панно и плафоны, образа и «персоны», надзор за исполнителями и обучение
новичков, бесконечные заботы и просьбы о средствах и материалах, сопровождаемые
подробными описями. Каждый день Вишнякова проходил бурно, как будто бы на
едином дыхании, он всё умел делать сам, не видя разницы, между искусством и
ремесленными работами. В этом он – собрат мастеров Оружейной палаты, столь же
самозабвенно отдававших себя любимому делу на столетие ранее. Монументальные работы
мастеров погибали во времени, так же, как и многое, к чему прикасалась рука
Вишнякова. А что оставалось от его творчества? Портреты! Портрет в русском
искусстве - вот проверка на мастерство. К ним в 18 столетии относились с
почтением. Члены императорской фамилии писались в огромном количестве для того,
чтобы украшать своим присутствием парадные залы и места присутствий.
Представители знати создавали у себя фамильные портретные галереи, по примеру
запада. Особенно с поднятием значения человеческой личности, с верой в силу и
разум, в петровскую эпоху искусство портрета бурно развивалось, складывалась
национальная портретная школа, усваивая привитые ей инновации вплоть до
середины столетия. В творчестве Вишнякова это сплав модного стиля рококо и
парсуны XVII века -
некоторая скованность и наивная сдержанность в сочетании с изысканностью и
манерностью, игривостью позы и жеманством персонажей. Любопытно, что и детские
портреты его учителя Каравакка полны откровенной эротики. Малолетних детей
Петра Великого он изображает в виде богинь, нимф и купидонов. Такова уж
атмосфера той эпохи. Но Вишняков и в ней ищет свой путь. Именно детские
изображения кисти Вишнякова – самые поэтические, лиричные, хрупкие, с едва
уловимой грустью, образы середины XVIII века. Дети елизаветинского двора, будущие представители
екатерининской эпохи.
 |
И. Вишняков. Портрет Сары Элеоноры Фермор ГРМ, 1749 |
Портрет Сары Элеоноры Фермор – истинная жемчужина Вишнякова.
Барышня-ребёнок, около десяти лет от роду – дочь шотландского дворянина Виллима
Фермора, прибывшего ко двору Петра I со своим отцом в 1708 году, шести лет от роду и связавшего всю
свою жизнь с Россией. Фермор прошёл долгий
путь в российской армии до генерал-майора. Участвовал во многих
компаниях в правление Анны Иоанновны и Анны Леопольдовны. Герой Крымской и
Шведской войн. При Елизавете Петровне он был назначен заведовать Канцелярией от
строений, то есть, был непосредственным начальником Ивана Вишнякова. В 1757
году он оставил эту должность, отправившись в действующую армию. За участие в
Семилетней войне был награжден орденами Андрея Первозванного, Александра
Невского, Анны и Белого Орла. От брака с графиней Доротеей Елизаветой Брюс у
него были дочь Сара Элеонора, 1740 года рождения и сын Вильгельм Георг, на
девять лет моложе сестры. Написание портрета Сары в 1749 году – вполне естественное
желание и выбор Фермора. Он просит написать портрет дочери самого главу
Живописной команды Канцелярии, а Вишняков с удовольствием берётся за дело.
Художник симпатизирует маленькой модели, чьи манеры не могут не вызывать восхищения.
В своё время он напишет портрет и её брата Виллима Георга Фермора.
Пленительный портрет Сары написан без всякого намёка на превосходство
взрослого человека над ребёнком. Понимание мира ребёнка позволяет ему избегать
манерничанья и жеманства своего учителя Каравакка. Образ девочки полон тонкой
эмоциональности, хрупкости и воздушности. Головка на тонкой шее, бессильно
опущенные, слишком длинные, тоненькие руки. Грациозная фигурка в пышном
муаровом платье с большими фижмами, пудреная, тщательно, по-взрослому, уложенная
прическа, прелестное детское лицо с тёмными глазами, вызывают
умиление, с одной стороны. Хотя, с другой чувствуется неестественность,
скованность, застылость столь юной и нежной модели, затянутой в жесткий корсет,
облаченной в юбку на китовом усе, в которой нельзя не то, что побегать, а нужно
медленно важно выступать, да ещё, боже упаси, уронишь веер! Изящным жестом
левой руки девочка поддерживает тяжелое, по-елизаветинской моде, платье,
затканное цветами. В то же время,
невозможно не оценить, хрупкую грацию девочки, чистоту и трогательность облика. Сара, которая ещё
только готовится выезжать в свет, уже как будто воплощает тот таинственный,
манящий, причудливый, как менуэт, манерный танец, XVIII век. Под кистью Вишнякова родилась
девочка-мечта, будущая принцесса-грёза мирискусников начала века XX. Но сама маленькая дама
серьёзна, задумчива, не по-детски сосредоточена. Её поэтическому облику
соответствует и цветовое решение портрета, выдержанное в жемчужных тонах.
Задний фон написан в подчеркнуто-нежной тональностью колорита. Хрупкая фея
стоит на фоне пейзажа, изображающего ранний рассвет и тонкие деревца, по своей
трепетности схожие с героиней портрета. И непременные атрибуты – стройная
колонна, тяжелый занавес, столик с книгой. От хрупкой детской фигурки,
вписанной в декоративный пейзаж, с тонко прописанными, как и цветы на робе,
деревцами на фоне голубовато-розовых далей, веет высокой поэзией.
Портрет Сары Фермор интересен ещё и тем,
что создан талантливым мастером на стыке эпох. В нем сливаются русская
средневековая парсуна и блестящий европейский портрет XVIII столетия. К примеру, взять длину
тонких рук Сары, раскинутых по муаровой юбке-панье. Их длина гармонично
подчеркивает хрупкость модели, но, с
точки академической правильности рисунка, эти руки излишне длинны. Далее
обратим внимание на то, как живо выписано лицо, и какой бесплотной, как будто
её и нет под фижмами, кажется фигура. Как все старые мастера-предшественники,
Вишняков всё внимание уделял лицу, в котором сосредоточен духовный мир
человека. А тело, «вместилище греха и соблазна», словно нарочито, избегал и
только предполагал, что оно находится под одеждой. Кстати, платье он прописывает
виртуозно. В живописи же он предпочитает не вписывать цвета в общую тональность,
как западно-европейские художники, а противопоставляет цветовые пятна одно другому.
Все атрибуты портрета кажутся плоскими, даже более нереальными, чем тело под одеждой.
Творчество Ивана Вишнякова было
незаслуженно забыто. О нем вспомнили только в начале XX столетия и заговорили как о
«загадочном» мастере, поскольку работ сохранилось мало, как и сведений о его
биографии. Портреты Сары Элеоноры Фермор и её брата Вильгельма Георга поступили в музей Александра III в 1907 году. Они были
куплены за 2 тысячи рублей у владелицы, некой госпожи Н.П. Альбрехт, состоявшей
в родстве с ними. Вот как это случилось. В 1765 году Сара вступила в брак с
графом Яковом Поктусом фон Штенбоком (Стенбоком). Младший брат Вильгельм пошёл
по стопам отца и находился на военной службе. Выйдя в чине бригадира в
отставку, он женился на девице фон Альбрехт. По линии Альбрехтов портреты брата
и сестры кисти Ивана Вишнякова переходили из поколения в поколение и были в
итоге проданы в Русский музей.
 |
И. Вишняков. Портрет Виллима Георга Фермора ГРМ. между 1758 и 1761 г.г. |
Комментариев нет:
Отправить комментарий